– Что ты ему сказал? – еще подрагивая от смеха, спросила я.

– Ничего. Извинился за беспокойство, – Кай провел ладонью по моему мокрому плечу и вдруг добавил: – Сказал, что королева проклятых приказывает ему убраться отсюда.

Меня скрутил новый приступ. Я лежала щекой на его груди и дрыгалась от хохота, пока не сообразила, на чем именно лежу и как именно дрыгаюсь. Смех тут же застрял в горле. Я отстранилась, виновато пряча глаза.

– Прости. Сама не знаю, что на меня нашло.

– Да ничего. Приятно иногда побыть королевой.

Я зажала рот ладонью.

– Не начинай. Пожалуйста.

Сделав губы трубочкой, я выдохнула. Намочила руки и провела ими по волосам Кая, смывая покосившуюся башню из пены. Когда мои пальцы прошлись по его щекам с еще не смытыми полосками грязи, он закрыл глаза. Я тут же отдернула руки.

– Нет, – Кай нахмурился, но веки не поднял, – сделай так еще раз. Я не буду шевелиться.

Его ладони и правда вцепились в бортики, словно хотели их смять. Я замерла в нерешительности. Потом подняла руку и осторожно стерла грязное пятнышко со скулы Кая, готовая в любой момент отпрыгнуть и пожалеть, что не отказала сразу. Но он не двигался, как и обещал. Просто сидел с закрытыми глазами и ждал, что будет дальше. Тогда я набрала еще пены, скользнула руками по шее Кая, по сильным жилам, идущим от уха к плечу, добралась до затылка, запустила пальцы в волосы.

– Это забавно, – тихо сказал Кай, – когда тебя кто-то моет.

– Никогда не пробовал этого раньше? – так же вполголоса спросила я.

Он покачал головой под моими руками.

– А я в детстве очень любила, когда мама мыла мне голову, – призналась я, жадно впитывая каждую черточку его мужественного лица.

Уголки губ Кая дрогнули в улыбке. Я набрала еще мыла и принялась ерошить его волосы, вымывая из них пыль и грязь. Провела большими пальцами по лбу, стирая въевшийся пот. Поскребла подбородок с жесткой щетиной. Кай жмурился от удовольствия. Мне нравилось чувствовать, что ему приятно. А особенно нравилось, что никто прежде не додумался до такой простой вещи, способной порадовать его.

– Неужели твои женщины никогда так тебя не ласкали? – прошептала я.

Кай открыл глаза. Застал меня врасплох. Его светло-серый взгляд обжег, как огонь.

– Я спал с ними. А не играл в королеву.

Горло перехватило. В голове снова пронеслись стоны, услышанные мной ночью в отсеке звездолета. Конечно, он не играл. Это со мной у него странные недоотношения, из-за которых мы творим какие-то глупости. Я не сомневалась, что в других, более привычных обстоятельствах Кай бы уже воспользовался случаем. То ли усталость и ранение его удерживали от последнего шага, то ли нежелание потом снова бороться с моей совестью.

Я отпрянула, отползла на свою половину тесного чана и закусила губу. Откинув голову на бортик, Кай продолжал сверлить меня глазами. Он словно предоставлял мне возможность самой решить, что будет дальше. Тягостное молчание действовало на нервы.

– Что ты будешь делать, когда вернешься на Землю? – невпопад спросила я, лишь бы как-то развеять напряженную обстановку.

Он ответил не сразу.

– Куплю новый звездолет.

– А я заберу документы из университета, – зачем-то призналась я, хоть Кай и не старался поддержать беседу. – Космос – это все-таки не мое.

Он коротко кивнул. Я поиграла с хлопьями пены, старательно пряча взгляд.

– Знаешь, если бы мне кто-то разрешил загадать одно желание, я бы, наверно, пожелала вернуться во времени назад и все-таки уговорила тебя остановиться по требованию патруля. Тогда бы мы не упали. И ничего бы этого не было. А ты?

– Я не знаю, чего бы мне пожелать.

Смирившись, что светской беседы не получится, я принялась мыть голову. А что еще оставалось делать? Когда закончила и откинула влажные пряди на спину, Кай наконец пошевелился.

– Кажется, вода совсем остыла. Пора выходить.

Я едва успела отвернуться, когда он поднялся на ноги. Сидела так, пока он вытирался.

– Иди сюда, – позвал Кай, – вставай, не бойся. Я не смотрю.

Я несмело повернула голову. Он, уже одетый, протягивал мне ткань, чтобы вытереться. Я выхватила полотно и быстро в него завернулась. Просушила краем мокрые пряди волос. Кай повернулся, едва успела закончить.

В следующую секунду он подхватил меня на руки и прижал к себе. Чуть пошатнулся, припадая на больную ногу, но удержал равновесие. Я тихонько ахнула от этого ощущения беспомощности и неги. Было приятно не одеваться, а плыть по воздуху навстречу мягкой кровати.

– Твоя рана… – напомнила тихонько.

– Что, никто раньше не носил тебя в постель на руках? – усмехнулся Кай, пропустив мои слова мимо ушей.

– Никто… – я сообразила, что значит его намек, и все блаженство мигом слетело, – только не говори мне, что ты вот так всех подряд таскал!

– Ну… не всех подряд… – Он уложил меня на постель и ушел, чтобы задуть свечи за ширмой.

Я завернулась в меха, как в кокон. Усталость разлилась по всему телу. Как же хорошо, что Кай все-таки не дал мне стряхнуть с себя расслабленность после ванны, а заботливо уложил отдыхать! Веки сами собой смыкались. Кровать за моей спиной прогнулась под чужим весом. Кай вытянул из-под меня край меховой шкуры, одним движением придвинулся ближе, прижал к груди. Я ощутила, как между моих ягодиц уткнулся его твердый мужской орган. Невольно напряглась.

– Не бойся, – пробормотал Кай над моим ухом, – это… ничего не значит. Ты голая… красивая… я старался не смотреть. Но ты очень красивая… я обещал, что не трону.

– Зачем… – только и смогла выдавить я.

– Вдвоем спать безопаснее, вдруг Тхассу выйдет. Не стоит выпускать друг друга из поля зрения.

Кай развернул меня лицом к себе. Я оказалась в кольце его рук, прижатая губами к его плечу, но зато наши бедра больше не соприкасались. Пространство под меховой шкурой нагрелось, стало тепло, даже жарко. Я лежала и вдыхала аромат розового мыла, оставшийся на мужской коже. Чувствовала биение крохотной жилки под своей щекой. Прокручивала в голове события вечера. Неожиданно вспомнила, что показалось мне неправильным.

– Ты понял мое желание, Кай? Я загадала, чтобы мы не падали. Я не загадывала, чтобы мы никогда не встречались.

Губы Кая прижались к моему виску в нежном поцелуе.

– Спи, Белоснежка.

* * *

Утром я нашла на подушке цветок. Дикий, лесной, с желтой головкой и неказистыми крохотными листиками. Он не источал аромата, кроме терпкого травяного запаха от стебля, но мне хватило того, что от подушки пахло розовым мылом. Я невольно улыбнулась, вспомнив окончание прошлого вечера, но тут же поморщилась от боли в горле. Похоже, действие лекарства прекратилось и симптомы болезни вернулись вместе с температурой. К счастью, не такой высокой, как прежде.