– Неет, саами не сдеелаем. Лоопнуулаа. Звонии, Вась,пускааай гавриилу из техниического присылаают.

Дронов сорвался с места. Охранника, что стоял под лестницей,двинул кулаком по затылку – только череп хрустнул. Из-под Семеныча выдернуллестницу, и пока тот плавно падал на землю, наведался к будке, вырубилгазетного читателя хорошим ударом в переносицу – минимум часов на несколько, ато и навсегда.

Туда, обратно – секунды две прошло. Семеныч успел игрохнуться, и охнуть, и даже до подмышки дотянуться. Но пушку достать, конечно,не сшустрил. Сергей уже у стены был, впечатал последнему охраннику каблуком ввисок.

И, не теряя времени, дунул к крыльцу, из Режима покавыходить не стал.

Это и спасло ему жизнь.

Когда Дронов влетел в маленький вестибюль, первое что увидел– шеренгу мониторов сбоку над стойкой. Семь из них показывали прилегающиепереулки и двор, один был покрыт мелкой рябью, а в том, что располагалсяповерху, виднелась дорожка до ворот и по ней, еле переставляя ноги, бежалДарновский. Это бы ладно, но за стойкой стоял коротко стриженый мужик в костюмеи при галстуке. В левой руке он держал телефонную трубку, в правой –автоматический «стечкин», точь-в-точь такой же, какой умник подобрал в лесу.

– Стояать! – приказал охранник (вот урод Дарновский – «трое,трое»), и стоило Сергею чуть шевельнуться, бабахнул очередью.

Дронов едва успел присесть. Второй раз в жизни в негошмаляли из пушки почти в упор, но нынешний стрелок был сильно ловчей тогдашнегобандюгана, да и волына у него была посерьезней.

Как петрушка, запрыгал Сергей по неширокому помещению, думаяне о том, как достать охранника – ноги бы унести. Скакнул на подоконник,оттуда, перевернувшись через голову, к вешалке, потом к зеркалу.

Короткие, хищные очереди совсем чуть-чуть не поспевали заним. Разнесли в щепы подоконник. Отрекошетили от окна (стекло там оказалосьхитрое, непробиваемое). Расфигачили зеркало.

– Та-та-та, – присоединился к стрекочущемуся голосу«стечкина» второй, точно такой же.

Охранника отбросило к столу, пальба прекратилась.

В дверях стоял Дарновский, очень бледный, с пистолетом вруке. При себе, выходит, держал, а не сказал товарищу.

– Ты, Штирлиц хренов! – рявкнул на него Сергей. – Говорил,трое! Меня из-за тебя чуть на замочили!

– Ааа? – не разобрал его быстрой речи напарник, но сампроблеял про то же. – Нее пойумуу, откууда еще одиин взяялся. Моожеет,четвеертыый ноочью сменяаетсяа? Лаадно, плеваать. Живеей!

Дронов и сам понимал, что пошевеливаться надо, а то лысый начальникили та крашеная девка, про которых говорил Дарновский, наверняка уже за телефонсхватились – после такой канонады.

Насчет девки он, однако, ошибся. В коридоре, за первым жеповоротом, налетел на нее. Очкастая, в белом халате, рот разинут, глаза выпучены.Застыла и стоит. Наверно, услыхала пальбу и окоченела. Или, может, выскочила изкабинета посмотреть, в чем дело, а ей навстречу Сергей, человек-молния.

– Держии ее! – крикнул сзади Дарновский. Подбежал,оттолкнул, вцепился девке пальцами в плечи, а взглядом впился в лицо. Задалвопрос всего из одного слова:

– Где?

– К-ктоо? – тоненько заикнулась блондинка.

– Самаа знааешь!

Она ничего не ответила, только сглотнула, но умник ни с тогони с сего сказал:

– Даа, нам нуужен Илья Петроович. Гдее его ка-бинеет? Ведии!

У той кровь так и отлила от лица. Но упираться очкастая и неподумала. Показала куда-то дрожащим пальцем:

– Это там…

– Скорей, лысый вызовет подмогу! – крикнул Сергей, которомубыла невыносима медлительность тех двоих.

Дарновский его понял – начинал привыкать к скороговорке, чтоли.

– Не вызовет. Он в звукоизолированном отсеке. Выстреловслышать не мог.

– Откуда ты знаешь?

Умник лишь улыбнулся своей поганенькой улыбочкой.Когда-нибудь он проглотит ее вместе с зубами, пообещал себе Дронов, и напарниксразу посерьезнел. Будто подслушал.

Коридор закончился дверью с электронным замком.

– Открывай! – приказал Роберт.

А Сергей из Режима пока вышел. Нельзя злоупотреблять –слишком много сил высасывает, а они еще могут понадобится.

Блондинка тихо сказала:

– Код знает только Илья Петрович…

Дарновский снова взял ее за плечи, будто собралсяпоцеловать.

– Ну так вызови его.

Сообразил же, что лысого Илью Петровича можно вызвать! Умникесть умник.

Очкастая девка нажала какую-то кнопочку:

– Да? – отозвался приятный мужской голос. На всякий случайСергей взял блондинку двумя пальцами пониже затылка и сдавил – мол, если что,хребет сломаю. Дарновский тоже внес свой вклад – приставил ей «стечкина» квиску.

– Илья Петрович, это я, Алина.

Пискнул замок, дверь приоткрылась.

Сергей сразу цапнул иголку и вперед. Токо-так, токо-так!

Комната без окон. Искусственный свет, яркий. Какие-тонавороченные приборы, шкафы с пробирками, непонятные схемы на стенах. Забольшим столом, заваленном бумажками, лысый дядя в золотых очочках. По виду –профессор.

Увидел гостей, потянулся куда-то вниз, только где емуДронова опередить. Сергей прыгнул прямо от двери на стол, пихнул этого самогоПетровича, но не сильно – только чтоб тот откатился от кнопки (или что у неготам) на кресле с колесиками.

Все равно толчок получился довольно конкретный – лысыйвъехал спиной в стену и приложился затылком, но не сильно, без отруба.

И сразу стал бледный, очки съехали, губы заходили ходуном.Сообразил, что к чему.

Дарновский усадил блондинку Алину в другое кресло, насильно.Предупредил:

– Хочешь жить – сиди тихо. – Потом перегнулся через стол ихорошо так, убедительно спросил. – Где она?

– Вы Дарновский. А вы Дронов…

Петрович перевел взгляд с одного на другого и вдругзажмурился. Надо думать, с перепуга.