– Черт!.. – прошептал он, с ужасом понимая, что не может этого сделать. Подумав, сдвинул ствол влево, прицелился в машину Павла, чуть пониже крышки бензобака, и выстрелил.

Звук автоматной очереди показался ему удивительно громким. Алексей рассчитывал, что машина взорвется, но этого не произошло. Тем не менее стрельба все равно произвела свой эффект: как только загрохотали выстрелы и пули начали дырявить автомобиль, весь лагерь тут же пришел в движение.

Предупреждение было сделано, поэтому Алексей уже со спокойной совестью – если вообще уместно говорить о спокойствии совести в такой ситуации – снова прицелился в Павла. Тот громко отдавал какие-то приказания, затем, в тот самый момент, когда палец Алексея уже выжимал курок, вдруг метнулся к дому.

Именно это его и спасло – пули прошли там, где он только что стоял. Но Павел явно услышал их свист, так как пригнулся, втянул голову в плечи.

– Сука… – прошептал Алексей, вновь ловя бандита на мушку.

И снова Павла спасло только чудо – он рыбкой прыгнул к крыльцу, перекатился через плечо – как раз вовремя, чтобы уйти от новой очереди, выбившей щепки из бревен дома. Вот он вскочил, взбежал по крыльцу. Толкнув дверь, нырнул в коридор.

Все, что успел Алексей, это отправить ему вслед, в темноту коридора, еще несколько пуль. Пытаться понять, попал или нет, у него не было времени – лагерь боевиков уже напоминал растревоженный улей. Началась и стрельба в ответ – один из боевиков, стоя на колене, стрелял в него из пистолета, ориентируясь на вспышки выстрелов.

Поймав боевика на мушку, Алексей дал короткую очередь из трех патронов, боевика отбросило навзничь.

– Попал… – прошептал Алексей и повел стволом, прицеливаясь в очередного боевика.

Чем-то это напоминало стрельбу в тире: боевики метались по лагерю, Алексей бил по ним короткими точными очередями. Находясь в ярко освещенном лагере, они были отличными мишенями. Ему даже удавалось ловить их «под пару» – так, чтобы пули, не попавшие в одного, попадали в другого.

Несмотря на царивший в лагере хаос, не все боевики поддались панике. Не прошло и минуты, как вокруг Алексея начали свистеть пули, пришлось срочно сменить позицию. Упав на землю метрах в десяти левее, Алексей сменил пустой рожок и снова открыл огонь.

Он стрелял по всему, что шевелилось. Стрелял и по машинам, по окнам домов – тем, из которых в него стреляли. Одну машину ему все-таки удалось поджечь, она взорвалась довольно красиво, хотя и не так эффектно, как это показывали в кинофильмах.

Ответная стрельба боевиков становилась все сильнее, пришлось снова сменить позицию, а заодно и рожок. Бандиты почти оправились от паники, пора было уходить. Расстреляв третий рожок, Алексей поднялся, подхватил копье и бросился прочь от лагеря, придерживая свою амуницию. Три автомата, рюкзак, пояс с подсумками и штык-ножом – все это болталось и лязгало, бежать было довольно трудно. Да и не безопасно – не пробежав и ста метров, Алексей остановился, влетев лицом в ветку дерева.

– Черт!.. – ругнулся он.

Эта остановка позволила ему прийти в себя. В лагере боевиков еще грохотали выстрелы, но за ним никто не гнался. Да и не погонятся – у страха глаза велики. Никто не будет его ловить в ночном лесу, но с утра начнется настоящая облава. Значит, за ночь ему надо уйти как можно дальше.

И тут его прошиб пот – Алексей вспомнил о привязанном к дереву боевике. Более того, ему стало ясно, что этого человека нельзя оставлять в живых. Он ведь наверняка все расскажет, и тогда Кате не избежать неприятностей, да и не только ей – у боевиков появится ниточка, по которой они смогут добраться до него. А значит, до Ольги и Сергея, до Лены…

У него не было выбора. Осознав это, Алексей отправился туда, где оставил пленника.

Стрельба к этому времени уже стихла. Увидев Алексея, пленник замычал, задергался. Холодея при мысли о том, что ему предстоит сделать, Алексей подошел ближе, приподнял копье и с ходу, боясь передумать, вонзил лезвие боевику в грудь.

Это было страшно. Но у него не было выбора – или этот человек, или Катя. Или Катя, или этот человек…

Боевик дернулся, захрипел. Потом затих, его голова свесилась. Вытянув лезвие копья, Алексей вытер его о плечо боевика, повернулся и пошел прочь…

Он шел через лес, рассчитывая рано или поздно выйти на трассу. Намеренно взял правее, чтобы спокойно миновать пост у въезда в лагерь, и не ошибся – минут через сорок лес расступился, перед Алексеем появилась слегка поблескивающая в свете звезд и поднимающейся луны лента шоссе.

Можно было перевести дух – Алексей был уверен, что теперь он в полной безопасности. Остановившись, развязал рюкзак, вынул бутыль с водой. Напившись, удовлетворенно вздохнул, потом прислушался – как он и ожидал, погони за ним пока не было. Вернув бутыль обратно в рюкзак, Алексей закинул его за спину, поправил кобуру с пистолетом и отправился дальше.

На душе было муторно – все пошло совсем не так, как он ожидал. Ему удалось найти Катю, она жива – это хорошо. Но отказалась вернуться с ним – это плохо. Помня о ней, он не стрелял в боевиков возле ее дома. Не хотел, чтобы его пуля убила дорогого ей человека. Ведь любит она, похоже, этого бандита, как бы странно это ни звучало. Любовь действительно сложная штука…

С этим все было ясно. Гораздо хуже то, что он не смог убить Павла. Враг был у него на мушке, достаточно было нажать на курок. Но он не сделал этого, дал Павлу шанс – и тот им умело воспользовался. И неизвестно теперь, чем все это обернется.

Алексей не корил себя за это, что не смог выстрелить Павлу в спину, – скорее, пытался разобраться в себе, в том, что произошло. Понимал, что поступил глупо, неразумно. Ведь убил он привязанного к дереву боевика – убил, потому что не мог поступить иначе. Так почему же он не смог выстрелить в Павла? Ведь идет война, самая настоящая. А на любой войне люди просто стреляют друг в друга, не думая о морали, чести и прочих глупых добродетелях. Взять тех же снайперов – ведь порой сутками, неделями выслеживают они свои жертвы. И когда враг попадает в прицел – со спины ли или как-то еще, неважно, – просто затаивают дыхание и выжимают курок в паузе между ударами сердца. Слышал он где-то об этом – или читал. Это их работа, они ее делают. И делают хорошо. Так почему же он не смог сделать то, что должен был сделать? Неужели ему мало того, что произошло с Ольгой, мало погибших Михаила и Марины, убитого Тимки?..

Это были тяжелые мысли. Алексей понимал, что не сделал того, что должен был сделать. Но знал он и то, что в тот момент не мог поступить иначе.

* * *

Стрельба началась внезапно. Выйдя из дома, Павел как раз разговаривал с Серьгой насчет завтрашнего рейда, когда за его спиной, со стороны леса, вдруг раздались звуки выстрелов, автоматные пули с треском начали дырявить его джип.

– Твою мать! – испуганно присел стоявший рядом Чилим.

– Бегом за оружием! – рявкнул Павел, осознав, что их лагерь подвергся нападению. – Занять оборону!