То же доверие к императору и ту же личную преданность, в противоположность враждебному настрою к его служащим и чиновникам, мы обнаруживаем у крестьян имперских владений в Малой Азии. Три или четыре прошения, относящиеся ко временам Септимия Севера, были недавно найдены в Лидии. После того как крестьяне направили свои жалобы высшим чиновникам и ничего не добились, они обратились напрямую к императору, используя при этом такие выражения, которые свидетельствуют об их величайшей преданности и самом лояльном образе мыслей. Их представитель говорит в одном из прошений: «Мы просим вас, величайшие и божественнейшие из всех императоров, вы можете приказывать, опираясь на ваши законы и законы ваших предшественников и на творящую мир справедливость, которую вы распространяете на всех, полные ненависти против тех, кого всегда ненавидели вы и ваши предшественники на троне» и т. д. В другом прошении группа крестьян указывает на то, что преданность их господину, императору, они хранят из поколения в поколение: «Тогда мы вынуждены будем, по-видимому… стать беженцами и покинуть имперские земли, на которых родились и выросли, где наши семьи крестьянствуют со времен предков и где мы храним верность императорской казне». Как и арендаторы saltus Burunitanus, крестьяне Мендехоры также вручили прошение императору через своего представителя. Жаль, что мы не знаем его имени, но поскольку позднее доставку таких посланий императору брали на себя солдаты, то можно предполагать, что человек, которого крестьяне Мендехоры выдвинули из своей среды, чтобы он занимался их делом, также, возможно, был солдатом или офицером императорской армии.[169]

Таким образом, Септимий Север играл для простого народа роль доброго покровителя. Иным было его отношение к городам. Разумеется, Север не был противником городов как таковых. К тем городам, которые хранили ему верность, он относился с симпатией и пониманием их нужд, в частности к городам Сирии — своей африканской родины, откуда родом была и его жена, — а также к городам придундйских провинций, поставлявших ему солдат. При его правлении города этих земель процветали и благоденствовали. Многие из них достигли более высокого муниципального правового статуса, почти все они получали дары, там возводились новые здания, в некоторых возникли римские колонии ветеранов (Тир в Финикии и Самария в Палестине). Поэтому нет ничего удивительного в том, что они восславляли щедрую власть императора и сооружали во славу императора, его супруги и его сыновей многочисленные триумфальные арки и памятники. Но было бы неверно делать из этого общий вывод о том, что Септимий Север в полной мере сохранял по отношению к городам политику своих предшественников, стоит вспомнить хотя бы о судьбе городов Лион и Византий. Лион никогда уже больше не оправился после того жестокого наказания, которое было на него наложено. В железные тиски попала и Антиохия. Множество городов обязаны были платить гигантские контрибуции за то, что позволили принудить себя к поддержке Песценния Нигера деньгами, а во время Парфянской войны на города всей империи, по-видимому, было наложено обязательство посылать императору значительные денежные дары. О том, что у многих представителей провинциальной знати была конфискована их собственность, мы уже говорили.[170]