Постарел воевода, раскис – вот и порядка в дружине не стало. Третий день стоят, а лес до сих пор не проверен. Девчонка бегает где попало, смотреть за ней некому».

Осиротела она в это Прохождение. Агзи, её мать, а его, Кжана, сестра, сплоховала, не поспела за всеми – и Одигер забрало её себе. Да по правде, странная она была, Агзи, такие долго не живут. Ещё до рождения Кжана она с родителями жила возле Пещер – и не иначе бегала туда тайком. Там и набралась всякой дури. Когда родителей убили, Агзи словно головой повредилась, такой и осталась. Хорошо Осеш пожалел бедняжку, взял не рабыней, а женой. Добрый был парень, дочь очень любил. Год уж, как зарубили его. Жаль Нуки. Будь она помладше – взял бы себе в дом. Но пятнадцать – самая пора девичьего расцвета, а Кжану не нужны грязные сплетни и домыслы. И Скили вряд ли понравится, что в доме живёт девушка одних с ней лет. Вот Снав заглядывается на девочку – чем не муж? Второй человек в дружине и не прочь стать преемником старика. Кебу без года сорок, пора и честь знать. Снав молодой, напористый. Люди его уважают и боятся, всего понемногу. Добычи нахапал столько – в пяти возах не умещается. Плохо лишь то, что Кжану он совсем не нравится: может, потому, что он и к Скили в своё время приставал? Снав не упустит случая приволокнуться за девчонками.

Из-за соседнего шатра показалась девушка. Загорелая, гладкая, атласная кожа блестела на солнце. Золотистые, как и у Кжана, волосы подчёркивали янтарный цвет глаз, вызывающе сощуренных, дерзких.

Кжан укоризненно покачал головой:

– Зря ты не носишь с собой нож, Нуки. Смотри, нарвёшься на парней Хорза – и красота не спасёт. Повезёт ещё, если станешь рабыней у какого-нибудь молодчика!

– По-твоему, быть женой этой скотины Снава – доля завиднее? – дёрнула плечом девушка. – Вон он, лёгок на помине! Выступает! Наверняка, со своим сватовством! И его дружок Отис тут как тут. Странно, где же остальные подпевалы? Выражай им свою признательность, дядя, а я для этого слишком презираю падаль!

Она развернулась, собираясь уйти, но Кжан удержал её своей неуклюжей лапищей лесоруба:

– Слушай, девочка… Отец твой погиб. Агзи больше нет. Я только что женился. Мне придётся заботиться о семье. Ты не сможешь жить одна… тем более со своими идеями. Люди у нас недолюбливают тех, кто от них отличается. А Снав к тебе неравнодушен. Он метит на место Кеба. Своей жене он простит любую блажь, коли она будет так красива, как ты. Остальные же не посмеют задевать жену воеводы.

Нуки упрямо стиснула губы.

Дружинники приближались. Отис наклонил голову в знак приветствия, Снав надменно выпятил крупный подбородок. Кжан низко поклонился в ответ. Нуки презрительно отвернулась. Кжан напрягся, ожидая гнева, но, вопреки обыкновению, дерзость девушки прошла незамеченной. Через минуту всё разъяснилось: дружинников что-то заботило.

– Эй, ты! – грубо бросил Снав. – Деревенщина! Собери всех, да поживее!

– Всех? – переспросил Кжан растерянно.

– Что, оглох? Всех, тебе говорят, – стариков, женщин, детей! Поторапливайся!

Тот покорно поспешил к ближайшему шатру. Нуки шагнула было в сторону, как властный окрик Снава настиг её:

– А ты это куда?!

Она взглянула на него с нескрываемым отвращением:

– Нас здесь почти сотня человек, не считая твоих головорезов. Один дядя будет собирать их до вечера!

Отис глянул на своего командира с некоторой долей сочувствия. Тот вместо ожидаемой вспышки ярости лишь повелительно махнул рукой:

– Тогда ступай! Живо!

Через каких-нибудь четверть часа люди деревни толпились на небольшой площади перед шатром Кеба, недоуменно переглядывались, шептались украдкой, искоса поглядывая на Снава, расхаживающего надменно и нетерпеливо.

Вышел и сам воевода – всклокоченный, недовольный – и первым делом напустился на виновника сборища:

– С каких это пор ты самостоятельно командуешь здесь, мерзавец?! Прежде, чем распоряжаться, не мешало бы спросить у меня позволения! Ты у меня в подчинении, забыл? Или ты уже считаешь иначе?!

Снав склонился перед ним чуть ли не пополам, но не дрогнул под напором начальственного гнева:

– Выслушай меня, Кеб, и ты поймёшь, почему я так распорядился.

Нуки вдруг показалось, что в глубоком поклоне Снав прячет усмешку.

Воевода несколько смягчился:

– Говори!

– Только что в лесу мы столкнулись с двумя колдунами…

Поднявшийся шум заглушил его слова. Истерично заголосили женщины, испуганно захныкали дети. Кеб прикрикнул, осаживая народ, и с беспокойством повернулся к Снаву:

– С чего ты решил, что это были колдуны?

– Они возникли из воздуха на наших глазах, – спокойно ответил Снав. – Мы следили за ними, пока этот олух, – он кивнул на Отиса, – не свалился, словно куль, им под ноги и всё испортил.

Дружинники загоготали, Отис насупился.

– Тогда я приказал убить их, – продолжил Снав, – но у нас не получилось.

– Что?! – с рёвом подскочил на месте Кеб. – Вы оставили их в живых? Эту мразь, порождение Одигер? И ты ещё собрал здесь всю деревню, чтобы сообщить о своём позоре?!

– Они превратили в пыль наши мечи, после чего опутали чарами по рукам и ногам, так, что мы не могли пошевелиться – лишь смотрели, как они уходят.

Ужас на обезображенном шрамами лице Кеба мешался с яростью:

– Переройте весь лес, найдите их и прикончите! Возьми с собой сколько хочешь людей, но к вечеру принесите мне головы и сердца этих тварей! А где твои Тирж, Кжет и Розк? Почему с тобой только Отис?

– Они ждут в условленном месте. Но ты не дослушал, Кеб. Пока мы выслеживали колдунов, мы слышали их разговоры. Они искали ведьму по имени Мэй. Поэтому я и собрал здесь всех без твоего ведома, чтобы не терять времени. Кто слышал об этом отродье из их проклятого племени, пусть проводит нас к ней или покажет дорогу. Мы разделаемся со всеми тварями разом!

– Ну? – грозным взглядом обвёл толпу Кеб. – Кто из вас знает о ведьме по имени Мэй – выкладывай!

Кжан смутно припомнил: да, он уже слышал это имя. Агзи рассказывала – шёпотом, с оглядкой – вдруг кто услышит?! – что колдунья помогала матери. Он подался вперёд, но Нуки повисла у него на руке, горячо зашептав в самое ухо:

– Во имя четвёртого солнца, молчи, дядя! Разве ты не понимаешь? Они убьют её! Так ты заплатишь за доброе отношение к твоей семье?

Кжан мрачно дёрнулся, высвободился, но своего девушка добилась: он промолчал.

Другой голос за его спиной с вызовом произнёс:

– Мэй вы не найдёте. Я слыхал, ведьма сдохла перед этим Прохождением. Вот дом её стоит, и там кто-то до сих пор живёт. Только вряд ли вы туда попадёте! Вокруг него стена, что не пробить ни мечом, ни тараном. Что таран – Одигер ей нипочём, хоть ни глазом её не разглядеть, ни рукой не пощупать.

– Кто это говорит? – повернулся в