Но Млада просто не могла заставить себя пошевелиться. Тело не слушалось, не желая вновь появляться там, где так много пришлось вынести боли.

Хальвдан, нетерпеливо кашлянув, отодвинул её в сторону, взялся за кольцо и громко постучал в дверь. Та аж содрогнулась, грозя слететь с петель.

Прошло несколько мгновений, стихло короткое эхо, но внутри дома осталось так же тихо. Помыслилось даже, что никого там нет, хотя такого и быть не могло.

— Сдох, что ли? — буркнул верег, когда ожидание слишком затянулось, и постучал снова.

— Он там, — тихо возразил Рогл. — Я чувствую его.

Вельдчонок утёр испарину, выступившую над губой, словно ему вдруг резко поплохело. Зорен опустил руку на плечо сына и что-то шепнул на ухо. Мальчишка кивнул. И Млада поняла вдруг, что всё то время, что училась у Ворона, тоже ощущала его силу. Видно, поэтому ей и было рядом с ним так худо.

По саду, путаясь в ветвях, прошелестел ветер, пошевелил листья и стих. Млада невольно огляделась в поисках пути, которым можно было бы попасть внутрь. Другой вход есть на восточной стороне, нужно только обойти дом. Но и тот, скорей всего, закрыт.

И когда она уже собралась было проверить, так ли это, как раздались тихие шаги, брякнул засов и Ворон распахнул дверь. Сам — не слугам приказал.

Он на миг прищурился от яркого закатного света и обвел взглядом гостей, кажется, вовсе не удивившись. Мастер ничуть не изменился за две зимы, что Млада его не видела. Узкое лицо его с тонкими хадымскими чертами не тронула ни одна морщина. А в слегка волнистые чёрные, точно копоть его кузни, волосы, что были убраны в хвост на затылке, не закралось ни единого проблеска седины. Он затянул туже пояс расшитого на ариванский манер шёлкового халата в редких мокрых пятнах — видно, изволил обмыться перед сном — и улыбнулся, казалось бы, приветливо. Но, верно, одна только Млада увидела, насколько холодными остались его глаза.

— Урхас что, ума лишился? — насмешливо протянул он. — Прислать ко мне стольких учеников разом.

— Вот только не прикидывайся, Ворон, что не знал о нашем приходе, — прервала его веселье Млада. — И что сейчас ничего не понимаешь. Мы познакомились с твоей сворой в пустыне.

Тот скривил узкие губы, вперив в неё взгляд, и направился в дом, жестом приглашая всех входить.

— Млада-Млада, — нарочито тяжко вздохнул он. — А ты ничуть не поменялась. Всё так же прямолинейна. Или позабыла мою науку?

— Не позабыла, — Млада вошла за ним, не сводя взгляда с его спины, на которой под тонкой тканью опасно перекатывались тугие мышцы. Он лишь выглядел расслабленным и томным, но был напряжён, как хищник, в любой момент готовый к броску. Она слишком хорошо знала каменную твёрдость его мускулов, о которые можно разбить кулак.

Ворон провел гостей в зал с такими же, как в доме Вархана, деревянными колоннами, на которые опирался балкон второго яруса. И обставлен он был похоже. Только царила здесь необычайная тишина, хоть слуги у Мастера и водились. Но передвигались они обычно почти совсем бесшумно. Как и охрана — не забалуешь.

Ворон вальяжно опустился в подушки одного из резных диванов, провёл ладонью по волосам, приглаживая, и снова улыбнулся.

— Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра. Вообще зачем ты привела ко мне всех этих людей? — он слегка задержал взгляд на Рогле, и по его лицу будто скользнула тень. — Рассказывай, любимая ученица. Не испытывай моё терпение.

— Ты сначала друзьям моим отдохнуть предложи, — невозмутимо ответила Млада, — да после долгой дороги отмыться. Верно, они это заслужили, когда с дивьими людьми бились. А мы пока потолкуем с тобой.

Ворон удивлённо изогнул брови. Знать, не ожидал такой наглости от ученицы, которой положено его бояться и почитать. Но насмехаться и лютовать он не стал, махнул рукой, и из тёмного угла вышла смуглокожая девушка в летящем полупрозрачном платье до пят. Она, согнув спину в низком поклоне, выслушала приказ хозяина и, позвав других служанок, повела спутников Млады прочь. Все, кроме Хальвдана, не понимая ариванского, на котором шёл разговор, ушли, недоуменно озираясь.

— А ты что же? Отдохнуть не желаешь? — Мастер прищурил чуть раскосые глаза. Затем встал и неспешно обошёл Младу сбоку.

— Я и потерпеть могу, а вот разговор не потерпит.

— Не торопись, никуда твой разговор не денется. Столько времени прошло. Я рад тебя видеть, — его слова звучали на редкость серьёзно. — Ты выглядишь по-другому. Я помню тебя худой неумелой девицей, а теперь ты настоящая Грюмнёрэ. Слышал, ты хорошо служила Гильдии. Пока не оступилась.

Он облил текучим взглядом, словно тёплым молоком.

— Ты сам меня такой сделал, — Млада настороженно проследила за ним. Как только все удалились, его голос стал мягким, даже ласковым. Словно и правда видеть рад. Но это больше пугало, чем успокаивало.

— Знаешь, иногда я думал о том, что был с тобой слишком суров. Ты толковая ученица, всё схватывала на лету. Я слишком напирал. Не будь так, ты, может, смотрела бы на меня сейчас по-другому.

Ладонь Ворона легко прошлась по спине до пояса.

— Не считаешь, что поздно извиняться? Этим ничего не поправишь.

Млада сделала шаг в сторону, чтобы лучше его видеть, будто он мог внезапно напасть, а сейчас лишь усыплял внимание.

— Просто я увидел тебя, и мне захотелось это сказать, — Мастер слегка улыбнулся. — Поговорить обо всём, о чём хочешь, мы можем у меня в покоях. Там гораздо светлее и приятнее, чем тут. И как раз перед вашим приходом я приказал принести мне кувшин старого ариванского вина. В конце тяжёлого дня то, что нужно.

Млада недоуменно обвела взглядом его лицо. Никогда еще не приходилось видеть на нём такого благостного выражения. Острые и тонкие, словно россыпь иголок, черты его сгладились, и стало заметно, что Ворон по-своему привлекателен. Да и женщины всегда любили его — невидимое глазу могущество притягивало их. В доме Мастера они менялись бесконечно, и далеко не все были рабынями. Лишь с ученицей он не позволял себе и малых намёков на близость, ни разу не коснулся двусмысленно. Но теперь-то ему ничего не мешало проявить благосклонность, которую он, возможно, раньше просто скрывал.

Это показалось донельзя странным, чужеродным. Неправильным. И Млада содрогнулась лишь только от одной мысли о том, чтобы принять его приглашение.

— Я не настолько по тебе скучала, — она натянуто улыбнулась. — И вино не пью.

Мастер вдруг расхохотался на весь дом. Где-то с треском разбилась глиняная посудина. И показалось даже, всколыхнулась пыль во всех дальних углах.