— Наверняка он почувствует, — прислушавшись к разговору, Зорен поднял на Младу мутный взгляд. Совсем такой, какой был у него в кириятской темнице после избиения. В нём не виделось ничего за пеленой боли и осознания безысходности, в которой он оказался. А ведь занятия с сыном на какое-то время, казалось, вернули его к жизни.

— Меня больше волнует, насколько это усложнит нам дело, — Хальвдан задумчиво провёл ладонью по ремню, на котором за его спиной висел посох. — Чую нутром, Ворон стола нам не накроет. Но оно, конечно, всяко может обернуться.

— Как ни поворачивай, не накроет, — развеяла Млада последние сомнения.

Верег хмыкнул.

— Не бережёшь ты меня. Надежда на гостеприимство ещё как-то грела в пути. А теперь… Может, хоть темнокудрые наложницы у него есть?

Верег очертил руками в воздухе изгибы женского тела. Рогл, глянув на него, тихо прыснул. Тот беспечно улыбнулся и подмигнул ему. И откуда у Хальвдана ещё брались силы шутковать? Но, благодаря ему, на миг все просветлели лицами; даже по бледным губам Зорена пробежала ухмылка.

После короткого оживления снова все замолкли. В молчании Млада пыталась отвлечься, разглядывая размытый окоём и вспоминая о прохладных, тенистых лесах покинутого княжества. Но всё равно то и дело возвращалась мыслями к тому, что ноги зудят от разъедающей кожу соли. Пусть и шли с утра по сухому. Кажется, ей пропиталась уже вся одежда, заскорузли сапоги, штанины до колен. На языке постоянно ощущался её привкус. Вода в бурдюках убывала слишком быстро, а впереди ещё почти три дня пути. Помереть, может, и не хватит, но силы отберёт все до капли.

***

О том, что граница солончака близко, еще за много вёрст до неё возвестили островки чахлой травы тут и там. Поначалу они попадались редко, и легко можно было их не заметить. Но в начале пятого дня пути они стали обширнее, и уже можно было сказать, что началась степь с пересыпанными солью прогалинами.

Вода закончилась ещё утром прошлого дня, а потому хоть какая-то жизнь кругом обрадовала измученных путников. Зорен и Рогл давно сделали разрезы на сапогах из тонкой кожи, потому как распухшие ноги в них помещались плохо и требовали воздуха. А босиком не пойдёшь, как бы ни хотелось.

Ведана едва не волоком тащила за собой свой заплечный мешок, но продолжала яростно отказываться от помощи, что предлагал Хальвдан. Верег лишь пожимал плечами, суму силой не отбирал: он и так второй день, как взял на себя ношу Зорена, которую повесь на того — и идти не сможет.

Воевода хоть и выглядел лучше остальных, но за время пути через пустыню и солончак изрядно схуднул. Теперь он не напоминал сытого, вскормленного в клетке лесного кота, а скорее походил на уличного, поджарого и злого. Мышцы на руках его сильнее обтягивала кожа, одежда, напротив, сидела на нём теперь гораздо свободнее, скулы проступали чётче, а глаза на загорелом, лице казались еще более холодными и яркими.

Млада заметила, что чаще стала обращать взгляд на него, привыкая к новому облику не засидевшегося в хоромах боярина, а странствующего воина с обветренной кожей и волосами, выгоревшими на солнце и вовсе добела. Почти всегда она сразу ловила ответный взгляд верега и тут же отворачивалась, успевая заметить, как он улыбается. И тогда задавалась вопросом, как выглядит теперь сама — уж верно, не лучше облезлой курицы — и тут же одёргивала себя. С каких пор собственная наружность стала её волновать?

Она знала, что до обители Ворона осталось всего ничего, и, если не давать себе спуску, можно добраться туда к вечеру. Но требовать от остальных тех же усилий была не в праве.

Полоса степи окончилась скоро. Чем дальше от солончака, тем сочнее становилась трава кругом. А вдалеке то и дело стали мелькать пасущиеся стада особых мохнатых коров или пятнистых коз. Значит, недалеко и людское жильё. Но даже не зная, что рядом находится дом Мастера Гильдии, местные неосознанно избегали его. Зачарование отпугивало их безотказно — и неизменно рождало не самые добрые слухи от тех местах. Это позволяло Ворону жить спокойно, свободным от безмерного человеческого любопытства, которое зачастую сильнее любого страха.

Некоторое время довелось пройти по укатанной дороге и глотнуть пыли от проезжающих мимо повозок. Но затем снова пришлось свернуть в сторону, путаясь уставшими ногами в траве. Раскинулись вокруг дикие ореховые рощи, в которых на все голоса щебетали птицы, вынырнула будто бы из ниоткуда едва заметная тропка. Заговорила вдалеке река, бегущая с гор к морю. С каждым шагом дорожка ширилась, становилась всё заметнее и протоптаннее. Из-за раскидистых и густых даже без листвы деревьев не видно было, куда она ведёт, но все притихли и насторожились, уже догадываясь, куда по ней выйдут.

Скоро тропа перестала петлять, угомонилась и выпрямилась. Её усыпала мелкая галька, зашуршала под шагами, тёплая после целого солнечного дня.

У Млады ноги налились тяжестью, не потому что она утомилась, хоть и готова была свалиться спать под ближайшим орешником. А потому, что увидела впереди первые отсветы заката на белоснежных стенах дома Ворона. Покрытая черепицей крыша его горела рыжим в золоте солнечных лучей. Бурый голый сад с редкими зелёными пятнами мандаринов окружал обитель, схваченный со всех сторон узорным кованым забором. Сработал его тоже сам хозяин. Выполнение многочисленных завитков, листьев и цветков его успокаивало. Как говорили.

Калитка оказалась приоткрытой будто бы в ожидании гостей.

Трудно представить себе более приветливый для странника приют. Но Млада содрогалась лишь от одного его вида. Потому как вовсе не хлебосольные хозяева жили там.

— С тобой всё в порядке? — Ведана тревожно заглянула ей в лицо. — Ты прям побелела.

Хальвдан приостановился и обернулся на них, отчего захотелось опустить голову. Лишь бы не показать ему слабости.

— Всё в порядке. Просто устала, как и все, — отмахнулась она.

Из рощи вышли на открытое место с круглой, обложенной камнем клумбе, еще пустой, не засаженной цветами, но вскопанной по весне. Помнится, здесь в изобилии всегда росли благоухающие сладостями розы.

Млада первая ступила во двор, не сводя взгляда с двери, в серёдке которой красовалась покрытая патиной ручка в виде головы ворона с кольцом под ней.

Спутники сгрудились за её спиной, а она медлила не в силах поднять руку. Вот уж не думала, что накатит такое оцепенение, а ведь казалось, что страх перед Мастером давно прошёл. Да и не учиться она к нему пришла теперь.