Серый выглядел агрессивно. На его опухшей дегенеративной морде отчётливо читалось желание отыграться на ком-нибудь за собственные жизненные неудачи. А кто здесь самый незащищенный и менее всех способный дать отпор чужой агрессии? Над кем можно безнаказанно издеваться? Правильно, над Ариной Афанасьевой.

Упырь стоял в дверном проёме, держась за косяк и покачиваясь. Был он то ли пьян, то ли под кайфом. И от этого становилось ещё страшнее.

– Ну, приветик, красавица. Скучаешь тут одна, наверное. Вот, пришёл компанию составить. Ты же меня не прогонишь? – хриплым голосом, еле ворочая языком, проговорил упырь.

Я не спешила отвечать, понимая, что любое моё слово будет воспринято превратно и переиначено на выгодный обдолбанному гопнику лад. Но и испуганное молчание оказалось достаточным поводом для того, чтобы завестись.

– Что, падла, брезгуешь? Моё общество для тебя недостаточно… Как там его… – щёлканье узловатыми пальцами с грязными ногтями в попытке подобрать подходящее слово сопровождалось причудливыми движениями лицевых мышц. – О, вспомнил! Приемлемо! Во! Недостаточно приемлемо!

Упырь отлепился от косяка и нетвердой походкой направился ко мне.

Я отскочила к самой дальней стене.

Упырь шёл на меня, раскинув руки, будто собирался ловить минимум троих. По амплитуде его движений несложно было понять, что каждое движение даётся ему с трудом. Передвигался он только за счёт инерции, перекидывая массивное тело с одной ноги на другую так, словно сваи заколачивал. Даже пол сотрясался от его походки. Чем, интересно, он накачался до такого состояния?

Но уточнять это я у него не стала. Равно как и не стала спрашивать, что он планировал сделать с беспомощным пленником. Страх придал мне сил и, кажется, бог услышал мои молитвы. Я нашла выход из безвыходной ситуации.

Поднырнув под вытянутую руку, толкнула неустойчивого дебошира в спину и бросилась к открытой двери. Туда, где меня ждали вожделенные свобода и спасение.

Преодолеть препятствие в виде завалившегося на бок упыря удалось довольно легко. Открытая дверь вела в просторное тёмное помещение, которое когда-то было производственным цехом, где по-прежнему стройными рядами стояли останки конвейера.

Несмотря на отсутствие освещения, цех просматривался неплохо. Соседняя с моим узилищем дверь была приоткрыта. Полоска света из дверного проёма, разбивала сумрак цеха жёлтым срезанным конусом. В окна, местами лишённые стёкол, заглядывали редкие огни уличных фонарей.

Из приоткрытой двери донёсся дикий омерзительный гогот, затем послышались громкие щелчки, сопровождаемые шипением. Упыри открывали банки с пивом.

Я шмыгнула в густую тень ближайшего ко мне станка. Переждала, пока сердце придёт в ритм, близкий к привычному, а дыхание выровняется. Спустя несколько минут решилась на марш-бросок до следующего станка. Затем до другого. Так, короткими рывками перебегала от одного чернильного пятна к другому, прячась за массивными монументами когда-то безостановочно работавшей производственной линии.

Иногда, когда мне казалось, что я слышу крики бросившихся на мой поиск упырей, я ненадолго замирала, вжимаясь в измазанный машинным маслом и железной стружкой холодный скелет станка. Стоя на коленях, зажимала рот обеими руками, пытаясь загасить судорожные хрипы и всхлипывания. Потом, понимая, что погоня померещилась, делала очередной рывок.

Так, попетляв по вымершим помещениям, я добралась, наконец, до выхода. Крепкая железная дверь была приоткрыта. Я протиснулась в щель и вывалилась наружу.

На свободе шёл дождь со снегом. Градуса три со знаком плюс. Не больше. На мне футболка, штаны от спортивного костюма и хлопковые носки. До цивилизации минут десять резвым аллюром, а то и больше. Я видела впереди огни МЦК и платформы для электричек, и, кажется, поняла, где нахожусь. Здесь действительно была стройка. Вдалеке маячили высотки нового района и остовы будущих жилых домов.

А теперь вперёд и только вперёд! Не останавливаясь. Босиком по промёрзшей грязи, вдоль мёртвых цехов когда-то знаменитого на всю страну завода. Навстречу цивилизации. К людям, которые спасут, которые помогут.

На станции МЦК должна дежурить полиция. Один звонок, и Управление примчится за своим внештатным консультантом и разнесёт к чертям упыриное гнездо! Только не останавливаться!

Я пробежала всего несколько метров, не чувствуя холода, не обращая внимания на сырость, наслаждаясь внезапно обретённой свободой, когда меня схватили за волосы. Сильный рывок, и я, по инерции продолжая молотить по воздуху ногами, упала в грязь.

А потом услышала ненавистный хриплый голос:

– Какая ты шустрая, малышка.

Вик тащил меня на себе, перекинув через плечо. За ним следовали бледная, с горящими инфернальным пламенем глазами Марго и четвёрка незнакомых мне молодчиков, наверняка из упыриного племени.

Меня вернули в узилище. Скинули на матрас.

У входа в комнату, опершись о стену, на полу сидел Серый. Его лицо превратилось в распухшее кровавое месиво.

– Уберите это, – распорядился Вик, махнув рукой в сторону Серого. – И чтобы я его никогда больше не видел. Вам ясно?

Упыри моментально отреагировали на окрик своего бригадира. Вяло упирающегося Серого куда-то уволокли.

– Марго, выйди!

– Вик, – жалобно начала упырица, – Вик, пожалуйста, не надо! Любой на её месте поступил бы так же. И я, и ты. Вик, пожалей девочку!

– Выйди, я сказал!

Марго подчинилась, подарив мне прощальный взгляд, полный тоски и сожаления.

Вик нависал надо мной, сложив руки на груди.

Не знаю, что он планировал со мной сделать: хотел ли проучить за попытку побега, напиться ли моей хмельной от адреналина крови, но я совершенно точно спутала его планы.

Я решила не дожидаться расправы. Кинулась на него с диким криком, вцепилась в лицо ногтями, оставляя кровавые борозды, принялась пинать его, лупить кулаками и, кажется, даже укусила за руку, когда он пытался от меня отмахнуться. Закончилось наше общение тем, что я отлетела от упыря, впечатавшись в стену и основательно приложившись о нее головой.

Грохнула дверь, загремел засов. Вик решил прервать диалог.

Вик, но не я.

Я билась в запертую дверь, колотила ее кулаками, сбивая в кровь костяшки пальцев, царапала, ломая ногти, орала диким зверем. Материлась, проклинала Вика и весь его род, всех его подельников и их родственников до седьмого колена, снова материлась и снова проклинала. До тех пор, пока не свалилась без сил на пол прямо под дверью.

Проснулась от болезненных толчков тупым предметом. Кто-то пытался попасть в мои апартаменты, на пороге которых валялось моё практически безжизненное тело. Тупым предметом оказалась дверь.

Я издала слабый хрип. Связки были сорваны вчерашней истерикой. В горле саднило и пекло, кожу лица стянуло от слёз и грязи, всё тело болело так, словно меня отпинали Вик и его команда.