Грудь теснило от нехватки кислорода. Я вдыхала холодный сырой воздух и никак не могла надышаться. Впору заподозрить заболевание лёгких. Глаза нещадно пекло, но слёз, как назло, не было. Прореветься бы сейчас, однозначно стало бы легче.

Краем глаза заметила зловещий сутулый силуэт, который преследовал меня несколько дней. Я развернулась, настороженно оглядываясь, но в тёмных переулках никого не было. Показалось, наверное. Чего только ни примерещится от переутомления и разочарования в жизни. Так действительно недолго параноиком стать. Приду домой и сразу лягу спать. Отосплюсь за всю неделю. Решено.

На подходе к дому меня остановила незнакомая девушка. Красивая, ухоженная, дорого и стильно одетая. Семёнову именно такие и нравятся. Глянцевые.

– Извините, вы мне не поможете? – обратилась она ко мне. – Я, похоже, заблудилась. Не подскажете, где Электролитный проезд?

– Сейчас, одну минуту. Посмотрю в карте, – ответила, нисколько не удивившись просьбе. Я и сама не особо разбиралась в хитросплетениях улиц и переулков района, где обитала с недавних пор.

Девушка вместе со мной склонилась над светящимся в уличном сумраке смартфоном. Я не поняла, как у моего лица оказалась воняющая какой-то химической дрянью тряпка. А потом колени резко ослабели, и я рухнула в чёрный провал.

– Давай, открывай глаза, сука! – первое, что услышала, приходя в себя. – Я же вижу, ты очухалась.

Незнакомец сопроводил прочувствованную речь хлёстким ударом по щеке. Моей щеке. Лицо горело. Видимо, пощёчина была далеко не первой. Главное, чтобы она стала последней. Но нет. Мужчина посчитал, что реанимационные мероприятия следует продолжить, и отвесил мне ещё одну звонкую оплеуху.

– Хватит, – прохрипела я и попыталась поднять руки, чтобы защитить лицо от ударов. Но тело не желало слушаться. Я смогла лишь слегка пошевелить пальцами.

– Ага! – торжественно изрёк мой мучитель. – Вик, она очнулась.

– Вижу, – раздался незнакомый хриплый голос. – Оставь нас, Серый. Я хочу побеседовать с гостьей наедине.

Серый послушно вышел. Громко хлопнула тяжёлая дверь.

Я осмотрелась. Заброшенное помещение, явно нежилое, скорее техническое, что-то вроде служебной комнатушки при производственном цехе, скудно освещала единственная лампа дневного света. Она постоянно мигала, издавая раздражающие визгливые щелчки. Вдоль выщербленных стен располагались остовы крашеных деревянных шкафов с выбитыми дверцами, валялись грязные тряпки и металлические детали неведомых механизмов.

Моё тело покоилось на грязном матрасе, брошенном на пыльный бетонный пол. Обзор интерьера закончился, когда взгляд упёрся в незнакомого мужчину. Он возвышался надо мной, мрачный и беспощадный, как всадник апокалипсиса. Я сразу узнала массивный сутулый силуэт. Именно этот человек преследовал меня последние дни. Выходит, моя паранойя не была беспочвенной.

– Что вам от меня нужно?

– От тебя? Ровным счетом ничего, – последовал равнодушный ответ.

– Тогда зачем… – хотела задать волнующий меня вопрос, но оборвала его на половине.

Понятно же зачем, Арина. Он маньяк-психопат. Поступки подобных ему людей не поддаются логике. Что ими движет? Звериные инстинкты? Наслаждение от вида чужих мучений? Своеобразное представление о чистоте человеческой породы, за которую следует бороться, избавляя землю от тебе подобных? Кто знает. Может, ты похожа на его мать, к которой у этого странного индивида длинный перечень претензий. Или на школьную учительницу, поставившую незаслуженную двойку. Или на первую любовь, которая предпочла другого. Так или иначе, отдуваться тебе. Так что не имеет смысла ждать адекватного ответа. Скорее всего, он замучает тебя до смерти, после чего порежет на куски, а затем раскидает фрагменты тела по всему городу, которые оттают по весне. «И между пальцами проклюнется трава, ты будешь счастлива, а посему – мертва»[9]. Не бойся, милая. Ага.

– Зачем? Хороший вопрос, – задумчиво произнёс мужчина. – Мне нравится, что ты не закатываешь истерик. Понимаешь, что отсюда тебе не выбраться, и держишься, надо сказать, неплохо.

– Подождите немного. Вот приду в себя, ужаснусь от открывающихся перспектив и закачу такую истерику, мало не покажется.

Мужчина рассмеялся и присел на корточки, склоняясь надо мной, благодаря чему я смогла рассмотреть его лицо. Неестественно бледное, скорее даже серое, с тонкими бескровными губами и глубоко посаженными глазами, которые светились мрачным желтоватым светом. Если бы на мне сейчас были чудо-очки для выявления нежити, не сомневаюсь, увидела бы, как маньяка окружает голубое сияние с проблесками лазури. Передо мной был самый настоящий упырь.

– Милая малышка, – упырь провел большим пальцем по моим губам, и меня передёрнуло от отвращения. – Что, не нравлюсь?

– Вы же не собираетесь… Вот только не надо этого! Предупреждаю сразу, вам не понравится. Вы очень сильно разочаруетесь. Любовница из меня так себе. Уж поверьте на слово.

Упырь снова засмеялся.

– Забавная. Жаль такую в расход пускать.

– Так и не надо, – воодушевилась я. – Может, я вам пригожусь.

– Уже… Уже пригодилась, – загадочно протянул мужик и приложил ледяную ладонь к моей горящей щеке.

Чёрт с ним. Если ему настолько приспичило, то ради бога. Потерплю. Даже сделаю вид, что понравилось. Не в первый раз, в конце концов. Тем более на кону моя жизнь. Сделаю вид, что очень, прямо-таки невероятно понравилось.

– Ну ладно. Вам виднее, конечно. Если так сильно хочется. Только учтите, я сейчас не вполне дееспособна.

Бросила красноречивый взгляд на своё безвольное тело.

– Марго перестаралась, – досадливо поморщился упырь. – Но ничего, пара часов, и будешь в норме. А сейчас позволь скрепить наше знакомство.

Я тяжело вздохнула и натянуто улыбнулась, догадываясь, как именно оно будет скрепляться.

Мужик полез в карман джинсов, но вместо вполне ожидаемого в данных обстоятельствах пакетика из фольги достал складной нож. Он что, резать меня будет? Прямо сейчас? А как же обещанная пара часов жизни?

Упырь поднял мою руку, поднес к своему лицу, а затем надавил лезвием на запястье. Я взвизгнула и зажмурилась. Почувствовала, как кожи коснулись чужие мокрые губы, и тихо завыла от ужаса. Мой безнадёжный вой сопровождался смачными причмокиваниями, издаваемыми упырем. Какой кошмар! Меня попросту сожрут! Лучше бы трахнул, ей-богу!

– Мерзость! – неожиданно выдал упырь, прерывая вечернюю (или ночную?) трапезу.

– Что, простите? – обалдело выдохнула я.

– Кровь твоя, говорю, просто отвратительна на вкус. Ты пила сегодня?

Задумалась на секунду, затем кивнула. Действительно, после инцидента с Семёновым я в невменяемом состоянии забрела в какой-то случайный паб, чтобы привести мысли и чувства в относительный порядок, и выпила бокал крафтового пива. Выбор оказался неудачным, так как пиво имело насыщенный полынный вкус. Но мне было настолько хреново, что это даже порадовало. Ярко выраженная горечь напитка приглушила горечь душевную.