— Я обещаю тебе, — произнес он.

Следов борьбы обнаружено не было. Придверные коврики — не свезены, цветы на подоконниках — не опрокинуты. Никаких царапин на дверях или мазков крови на стенах. Ничего необычного. На четвертом этаже спокойно покинули квартиру молодая девушка с парнем. Если бы они задрали головы, то удивились бы, заметив, с каким интересом на них смотрят Доминик с Эми, но даже этого не произошло. Вдруг детектив цокнул языком и уставился не вниз, а вверх. Эми сразу поняла, о чем он думает.

— Крыша, — тихо произнесла она.

Доминик ничего не ответил, что было не особо в его характере. Вместо этого он неспешно стал взбираться по ступеням, делая все возможное, чтобы его шаги оставались максимально тихими. Эми шла по пятам, повторяя чужие движения. Когда перед ними замаячила дверь, ведущая на крышу, под низким крутым треугольным потолком, стало ясно — Льюис наверняка здесь. По крайней мере интуиция подсказывала именно это. Доминик потянулся к дверной ручке, легко нажал на нее. Замок едва заметно щелкнул. Тогда детектив прижался к двери плечом, надавил. Дверь начала поддаваться, но когда узкая щель едва пропустила солнечный свет, вдруг во что-то врезалась, остановилась.

Эми и Доминик переглянулись между собой. Все было понятно без слов. Что-то снаружи мешало им пройти дальше. Доминик приложил ухо к щели, прислушался, посмотрел через нее.

Внутри головы что-то щелкнуло, зачесалось. Мягко, и вместе с тем поразительно громко, Итан произнес:

— Подойди ближе.

Она повиновалась, хоть и нарвалась на шипение Доминика. Эми только слабо улыбнулась детективу, старясь сменить его гнев на милость. Они боялись сказать друг другу хоть слово, поэтому могли общаться исключительно жестами. И сейчас Доминик приложил палец к губам, подсказывая не создавать лишнего шума. Право говорить имел только Итан.

— Хм… Ближе к стене. Коснись ее.

Эми сглотнула, а потом жестами попросила Доминика поменяться с ней местами. Он ничего не понял из ее планов, однако послушался, когда Эми сама аккуратно подвинула его за рукав плаща. Стоило только подойти ближе, как Итан взволнованно вздохнул.

— Чувствую, за стеной.

Значит, они были правы.

Доминик тем временем снова прильнул к двери и прислушался. Он нахмурился, подошел к Эми, только открыл рот, чтобы что-то сказать, как неподвижно застыл. Виной этому стало негромкое, но отчаянное мычание кого-то по ту сторону стены. Доминик тут же достал телефон, его пальцы замельтешили по экрану. В эту же минуту стало слишком оживленно. Шаги, шорох, громкий удар, прерывающий чужой стон. В скором времени стало ясно, что ударов слишком много. Кажется, Льюис разозлился… либо решил заканчивать. Из-за этой невероятной жестокости, просачивающейся с той стороны, даже воздух вдруг показался колюче-ледяным.

В глазах Доминика неуверенность и страх боролись с отчаянным желанием поступить правильно. И тогда он, скрипя зубами и смотря в напряженное лицо Эми, принял решение. Ей тоже следовало поддержать его. Эми засунула руку в карман и вытащила пистолет. Не успело лицо детектива исказиться от удивления, как она продемонстрировала абсолютно пустой барабан. Грустная улыбка растянула дрогнувшие губы Эми, будто извиняясь за бесполезность. Доминик принял пистолет и, не имея возможно сказать «спасибо» вслух, ограничился кивком головы.

Пора приступать. Пока не стало слишком поздно.

Она поняла, чего добивается детектив по тому, как Доминик отошел назад на несколько шагов. Не успела Эми отговорить или образумить его, как тот уже разбежался и, развернувшись боком, понесся к двери.

— Опрометчиво, — недовольно произнес Итан. — Следовало дождаться подкрепления.

«И ждать, пока Льюис убьет Ноа?» — подумала Эми. Уж она-то понимала причину поспешных действий.

Эми вжала голову в плечи, когда дверь с шумом распахнулась, ударилась о стену. Толстая ветка, просунутая через дверные ручки, из-за детектива раскололась на несколько частей, разлетелась во все стороны. Доминик ввалился на крышу и, конечно же, не удержавшись, распластался на земле. Однако он тут же умудрился вскочить на ноги, а после быстро повернул за угол и… Эми потеряла его из виду. Что ей теперь делать?

Доминик не смог застать убийцу врасплох. Напротив, тот спокойно стоял на месте почти у края крыши, не выказывая и капли страха ни перед гостем, ни перед высотой. Даже когда на него направился пусть и пустой, но все же настоящий револьвер, и бровью не повел. Доминик всего на секунду позволил себе отвести глаза от убийцы и оценить состояние жертвы. Ноа вроде бы еще дышал — грудь тяжело, но заметно поднималась и опускалась, правда лицо стало сплошной красной маской. Кровь изрядно попортила весьма дорогой деловой костюм.

А на улице было все также солнечно. Слишком солнечно для того кошмара, который происходил на крыше. Лучи солнца, отражающиеся в крови адвоката, казались нереальными. Внизу проносился гул машин. Постепенно где-то поблизости образовывалась пробка — послышались длинные автомобильные гудки.

Льюис сильно изменился с того момента, когда его в последний раз показывали по телевизору. Сегодня он выглядел куда хуже, чем по всех репортажах. Замызганная отросшая борода, откуда-то взявшаяся дырявая шапка, огромная ветровка, скрывающая силу его мышц, да потертые штаны. Со стороны Льюиса подул ветер, и Доминик поморщился.

— Ха, и в каком же бомжатнике ты скрывался?

Льюис пригвоздил его к месту своим обманчиво спокойным взглядом. Его лицо было измазано грязью и выглядело гораздо более состарившимся, чем есть на самом деле. Все в его виде — обман. Если чему и верить, то подобранной как у гончей, позе, да массивным кулакам, готовым вот-вот обрушиться тебе на голову.

— Твое лицо кажется знакомым, — вдруг заинтересованно произнес он. — У тебя ко мне какое-то дело?

Доминик постарался замаскировать свою нервозность за натянутой полубезумной ухмылкой.

— Есть одно, но для начала отвали от Ноа.

Как только произнесли его имя, мужчина всхлипнул, а потом попытался отползти подальше от Льюиса. Однако стоило убийце просто посмотреть на жертву, как та передумала шевелиться.

— Да, так я и думал. Ты не случайный прохожий. Значит, мы действительно знакомы, — несмотря на свои слова в сторону Доминика и напускное спокойствие, Льюис поднял ногу и со всей силы наступил на голень Ноа, тот замычал сквозь кляп, по его лицу покатились крупные слезы. — Но если ты прекрасно знаешь, кто я, то действуешь опрометчиво. Почему я должен отпустить Ноа? — он больше не обращал внимания на пистолет в руках Доминика. — И какое отношение ты вообще к нему имеешь? Хм… кого же ты мне напоминаешь? — Льюис снова поднял ногу и ударил израненную конечность еще раз.

Блеф не действовал. И, очевидно, адвокат уже не имел для Льюиса той ценности, что раньше. Но если бы только можно было протянуть еще немного времени…

— Чего ты добиваешься? — спросил Доминик.