— Но эта история, наконец, закончена.

— Теперь никто не будет страдать.

Итан обнял Эми со спины, обхватил ее руки своими и, положив голову на плечо, уткнулся в шею. Их дыхание стало ровным и спокойным. Они оба чувствовали облегчение, несмотря на ставшую привычной грусть.

На кладбище было спокойно и сыро после дождя. Удивительно теплое сегодня солнце, вышедшее из-за туч, уже начинало припекать. Вскоре стало довольно жарко, но прохладный ветер предупреждал, что расстегивать пальто еще рано. На голых после зимы ветках дерева туда-сюда прыгали птицы. Их песни нарушали общую тишину и невольно навевали мысли о том, что даже во владениях смерти всегда найдется немного места для жизни.

— Это пятая могила?

Вопрос не стал неожиданным, потому что чужой взгляд на себе она чувствовала уже очень давно. Эми облокотилась спиной на лавку, подняла голову и встретилась взглядом со строгим лицом детектива Майка Пауэлла. Он так давно наблюдал за ней, но решил подойти только сейчас. Его взгляд скользнул по собственной шапке, которая сейчас была надета на Эми, остановился на левой руке, поглаживающей черного кота в красном ошейнике. Животное мирно лежало возле колен хозяйки и мурчало.

— Наверное.

Майк сел на лавочку возле Эми, вытянул ноги и уставился на надгробие. Имя, выбитое на камне, как и многие другие, мало что говорило ему. Между жертвами инцидента, произошедшего несколько месяцев назад, не было ничего общего кроме дня и причины смерти. Почти ничего. На всех этих могилах кто-то оставлял белые гвоздики. Точно такие же росли у Лауры Томпсон в саду, участок которой продали не так давно.

— В последнее время мы встречаемся только на могилах. Твоего брата, Доминика, этих людей.

— Верно. Может, однажды, вам надоест преследовать меня.

Кот, чем-то встревоженный, неожиданно встрепенулся, а левая рука Эми почесала его за ухом. Движение было странным, потому что хозяйка, казалось, даже не обратила внимания на своего питомца, целиком и полностью поглощенная разглядыванием надгробия. Конечность жила сама по себе.

Майк тяжело выдохнул и покачал головой.

— Вряд ли. Однажды я во всем разберусь, — пообещал он бесцветным механическим голосом. — И я не прощу тебя, Эми.

— Этого и не требуется, — ответила она, поворачиваясь к нему и почему-то искренне улыбаясь. — Я себя тоже.