– Дочек продали поставщику девственниц в гаремы, младшей едва только одиннадцать исполнилось. Их сразу увезли, куда – не знаю.

– А жена?

– Никто не знает, где ее закопали. Дом выставлен на продажу.

Дверь осторожно приоткрылась, в щель просочился вестовой с бутылкой местной виноградной водки. Взмахом руки прогнав солдата, капитан сковырнул пробку и, налив половину стакана, придвинул его Горановичу.

– Пей.

Себриец на стакан даже не взглянул.

– Водка мне не помогает.

– Отомстить пробовал?

– Пробовал. Даже стрелял. Промахнулся, близко не подобраться было, теперь меня самого ищут.

– Хочешь, чтобы я тебе помог?

– Вряд ли ты сможешь мне помочь, – горько усмехнулся Горанович, – я решил отмстить не одному, а всем османийцам. Тебе нужен проводник?

– Нужен. Хороший проводник в горах всегда нужен. Но я очень маленький начальник, мало что решаю. Обратись в штаб армии, там тебе найдут достойное дело.

– Нет, – отрицательно покачал головой себриец, – я их не знаю. Я знаю тебя. Тебе я могу доверять.

– Хорошо, – согласился капитан, – оформлю тебя внестроевым, как моего денщика.

– А с этим что мне делать?

На небольшой стол, звякнув, легли два тяжелых кожаных мешочка.

– Это твое золото, тебе и решать. Хочешь, на церковь пожертвуй, хочешь – бедным раздай. Тут я тебе не советчик.

Деньги Горанович забрал. Какое применение он им нашел, капитан Магу узнал много позже. Поселился он в крохотном чулане без окон, жил тихо, в расположении роты старался лишний раз старался не появляться. Постепенно солдаты к нему привыкли и перестали обращать внимание.

Едва только суматоха улеглась, и полковая жизнь начала понемногу перетекать в обычную гарнизонную рутину, как случился новый переполох.

– Господин капитан! Господин капитан!

Кто-то очень настойчивый тряс Алекса за плечо. Судя по непроглядной темноте, была глубокая ночь, а значит, поспать удалось всего часа три-четыре. Но по пустякам будить бы его не стали, видимо, случилось что-то серьезное, придется вставать.

– Господин капитан!

– Отставить!

Тряска мгновенно прекратилась.

– Господин капитан, вас командир полка к себе вызывают!

– Огня принесите! Ни черта не видно. Одного меня вызывает?

– Никак нет, всех ротных командиров вызывают.

Вот даже как! Очень интересно. Наконец, принесли фонарь. Алекс отпустил посыльного.

– Ладно, ступай. Скоро буду.

Одевался капитан поспешно, не хотелось прибыть к полковнику последним. Подсвечивая дорогу фонарем, Алекс двинулся к выходу. Снаружи было холодно, то и дело налетали резкие порывы ветра, полная луна то пряталась за облаками, то озаряла землю бледным, мертвенным светом. Жуть. Поежившись, офицер направился к штабу полка. Одно хорошо – ветер дул в спину.

К командиру полка капитан прибыл вторым. Понемногу начали подходить остальные ротные и командир полковой батареи, такие же заспанные и помятые.

– Господа офицеры!

В отличие от своих подчиненных, полковник Чанаев успел даже побриться и сейчас благоухал одеколоном. Вид имел встревоженный, но не очень. То ли опасность невелика, то ли находится не близко. Окинув пристальным взглядом подчиненных, полковник разрешил им сесть и начал знакомить с обстановкой.

– Вчера в полдень гарнизон Коварны прорвал осадные позиции наших войск и двинулся на юг по двум направлениям. Одна из колонн движется в направлении Лочева.

Изначально в гарнизоне Коварны было тридцать тысяч штыков, потери в двух штурмах наверняка уполовинили его численность, но она могла быть частично восстановлена за счет османийцев из числа местных жителей. И если в направлении Лочева двинулась хотя бы половина, то под стенами города их может собраться до десяти тысяч. Кто-то из ротных негромко, но довольно отчетливо пробурчал себе под нос: «Опять все проспали, а нам отдуваться».

– Сегодня к полудню, – продолжил полковник, – она может выйти на подступы к Лочеву. Капитан Магу, вы что-то хотите сказать?

– Так точно, господин полковник. Полагаю, османийцы появятся только к вечеру. Кроме солдат гарнизона с ними наверняка идет много мирных жителей и большие обозы, быстро передвигаться они не смогут. Да и без артиллерии они нас попробуют людской массой задавить, в ночной атаке у них шансов на прорыв больше будет.

– Не забывайте, капитан, что их сейчас преследуют наши части из числа осаждавших Коварну, – напомнил полковник.

– Если и преследуют, то только для виду, – без дозволения вмешался другой ротный, – они сейчас донесения о взятии Коварны строчат да трофеи подсчитывают.

– Да-а, трофеи там богатые, – размечтался другой в чине штаб-капитана.

– Отставить!

Полковник вернул ход офицерского собрания в конструктивное русло.

– Продолжайте, капитан.

– В горах есть много возможностей отсечь преследователей, так что на их помощь я бы не рассчитывал.

– Что еще?

– Я видел несколько трофейных пушек, если к ним есть снаряды, можно их применить, пушки хоть и старые, с низкой скорострельностью, но большого калибра. Надо будет сформировать для них расчеты. Кроме батареи полковых четырехфунтовок в распоряжении гарнизона Лочева была еще и батарея горных трехфунтовых пушек. И для тех, и для других в арсенале были только чугунные гранаты со слабеньким зарядом черного пороха и картечь. При отражении атаки большой массы пехоты, крупнокалиберные бомбы трофейных пушек могут очень пригодиться, это для контрбатарейной борьбы с осадными пушками Эник-паши от них толку не много.

– Принимается, – согласился полковник. – Еще предложения у кого-нибудь есть?

Больше предложений от господ офицеров не поступило.

– В таком случае приказываю к полудню вывести полк из города и занять полевые укрепления. Не допустить прорыва османийцев к Шиповскому перевалу.

На этом собрание было закончено, и командир полка отпустил офицеров к их подразделениям. На обратном пути было так же темно, только резкие порывы ветра теперь били в лицо. В расположении полка уже началось людское движение, дымились печи и кухни. Едва войдя в расположение роты, капитан Магу встретился с фельдфебелем.

– Здравия желаю, господин капитан! Прикажете поднимать?

Алекс достал часы, минутная стрелка отводила солдатам еще полчаса сна в пусть и не очень теплой, но все-таки казарме.

– Отставить. Подъем по распорядку. И пусть с кухни горячей воды принесут.

Оставшиеся полчаса Алекс решил посвятить личной гигиене. Едва успел побриться, как из-за двери донесся гомон голосов и топот множества ног. Сейчас и до рядовых дойдет «радостная» весть о предстоящем бое с превосходящими силами противника.