— Ну как же! — повёл он рукой. — Ты только посмотри на них! Ходячие генераторы изо всех сил пыжатся, демонстрируя свой интеллект, а на деле им просто повезло с инициацией! Просто повезло!

Такая точка зрения пришлась мне по душе, но вслух соглашаться с ней не стал из нежелания прослыть завистливым ничтожеством. Впрочем, и отмалчиваться не стал тоже.

— Везение не отменяет наличия мозгов и умения ими пользоваться.

— Вот! — наставил Карл на меня пухлый палец. — Везение! Ты признаёшь это! Не гениальность или даже просто выдающиеся умственные способности — всех нас тут собрало одно лишь везение!

Я покачал головой.

— Вовсе нет. Везение не может быть столь избирательным, чтобы собрать в вашем институте одних только умников. Отбирают ведь талантов, а не гениев. Значит, в клуб пришли те, кто умней и амбициозней других. С активной жизненной позицией.

Карл басовито рассмеялся.

— В логике тебе не откажешь, Пьер. Моё почтение! Всё по полочкам разложил! Пятая часть абитуриентов нашего славного учебного заведения не умеет ни писать, ни читать, у половины за плечами трёхлетка. Их даже в город до окончательного отсева не выпускают. Та часть институтского городка больше колонию для несовершеннолетних напоминает, куда там армии! — Он повернулся к буфетчику и попросил: — Два светлого!

Я решил, что на этом наше общение подошло к концу, но не тут-то было. Одну из кружек Карл передвинул мне.

— За знакомство!

— Да мне уже хватит…

— Брось! В этом климате пинта пива выходит с потом за полчаса!

— Скажешь тоже!

— Научный факт! — уверил меня Карл, а когда мы чокнулись кружками и сделали по длинному глотку, спросил: — Ну а каким это сборище видится человеку со стороны?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Но сочетание пацифизма и культа личной силы, честно говоря, вызывает оторопь.

Мой упитанный собеседник кивнул.

— Не в бровь, а в глаз! Но тут не все такие. Это профессор Чекан своим ученикам головы задурил. Мне кажется, он вообще немного с приветом. Толковать о непротивлении злу насилием и одновременно разрабатывать способы уничтожения целых городов — как тебе такое?

— Прям городов? — опешил я.

— То-то и оно!

Я хлебнул пива и покачал головой.

— Однако! Наличие сверхоружия у одной из сторон приведёт к блицкригу!

Карл не согласился с этой точкой зрения, и очень скоро мы разругались в пух и прах, потом помирились, чтобы тут же рассориться снова, на этот раз — относительно того, будет ли считаться изменой обнародование таких выкладок в прессе. Затем спор ушёл на новый виток, и как-то совершенно неожиданно мы сошлись на том, что февральская революция обезглавила страну, сметя прогнившую монархию и при этом не принеся взамен никакой внятной идеи.

— И это плохо! Нас будто намеренно толкают на путь оголтелого национализма! — заявил мой собеседник, который видел выход в диктатуре прогрессивных сил.

Я же необходимость диктатуры категорически отвергал и напирал на преимущества демократического пути развития. В итоге нас объединил тезис: «реваншисты — отрыжка самодержавия». Тут мы друг друга крепко зауважали и даже заказали по мировой кружке пива.

— Ты пойми, все эти аристократы и помещики тянут республику в прошлое! — объявил я после этого благодарному слушателю в лице Карла. — Программа электрификации страны продвигается с десятилетним отставанием от графика! Это здесь, в Новинске — кругом электрическое освещение, а даже в столице оно не везде! Что уж об остальных городах и тем более деревнях говорить?! Где керосин жгут, а где и лучины, будто в дремучей древности! А курс на индустриализацию? Саботируется в открытую!

Подошедший к бару паренёк на пару лет нас старше задержался с кружкой пива в руке и рассудительно заметил:

— Индустриализация в первую очередь направлена на развитие оборонной промышленности, а это никакой пользы стране не принесёт!

— А тракторы? Комбайны? Сеялки? — поддержал меня Карл. — Они тоже не принесут пользы? Раньше косы в пики перековывали, так что — без кос крестьянам обходиться нужно было?

Разговор привлёк внимание двух барышень, как мне показалось, — вполне симпатичных на вид.

— Слишком быстрое внедрение передовых средств труда в сельском хозяйстве приведёт к образованию лишних людей и резкому оттоку населения в города! Начнётся неконтролируемая урбанизация! — заявила одна.

— И кризис перепроизводства! — добавила вторая.

— Какой кризис перепроизводства? Чего — еды? — опешил первым подошедший паренёк. — В мире катастрофическая нехватка продовольствия! Люди от голода умирают!

— Вот-вот! — поддакнул Карл. — Станем зерно экспортировать в обмен на апельсины или бананы!

Я же нацелился на светленькую девчонку, долговязую и чуточку нескладную, заявившую об угрозе неконтролируемой урбанизации.

— Отток лишних людей из деревень станет стимулом для развития промышленности и обеспечит заводы рабочими руками! Это страшный сон помещиков и засевших в парламенте ретроградов из «Земского собора». Первые не желают обеспечивать арендаторов нормальной техникой, вторые боятся потерять политическое влияние!

Светленькая за словом в карман не полезла, и у стойки бара возник ещё один дискуссионный центр, к которому постепенно начали подтягиваться и другие посетители клуба. Подошла даже Лия со своим кавалером.

«Виктор», — вспомнил я имя красавчика в момент неожиданного прояснения.

Впрочем, это не имело никакого значения. От беспрестанной болтовни вновь пересохла глотка, и я заказал кружку пива, но только пригубил её, и широкоплечий светловолосый студент, возглавлявший пацифистов, несколько раз хлопнул в ладоши.

— Хватит сидеть в духоте! Едем купаться! С меня аренда пароходика!

— Ура Яше! — заорали кругом. — Все на водохранилище!

Я замер как дурак с недопитой кружкой пива, но замешательство продлилось недолго. Карл тут же соскочил со стула и потянул меня за собой.

— Да не менжуйся ты, Жакоб всех пригласил! Нинет, Мишель, не отставайте!

Бросать пиво недопитым показалось плохой идеей, и я в несколько длинных глотков влил его в себя, а уже на выходе оказался наделён рюмкой горькой настойки на посошок.

— Традиция! — пояснил Карл и выпил.

Я выпил следом. Мне было удивительно хорошо.

Вот только на улице давно стемнело и бульвар заливал свет электрических фонарей, по голове кувалдой ударило осознание неминуемого опоздания на вечернее построение. Утром Дыба точно устроит весёлую жизнь! Я заколебался даже, но прямо сейчас бежать в расположение уже не имело никакого смысла, махнул на грядущие неприятности рукой.

Плевать! Скажут манекеном ещё неделю отработать — отработаю.