- Никто тут не боится!

- Не ори, людей разбудишь.

- Так. Давай бутылку.

- Я сама пойду.

- Давай сюда бутылку!

- А не дам!

Я вырвала бутылку из рук Вальки и полезла через забор.Разумеется, просунув руку в щель, я могла бы спокойно открыть калитку, как,кстати, и на большинстве местных участков, защищенных только хлипкимшпингалетиком. Но что, если калитка заскрипела бы? Да и не ищем мы, герои,легких путей…

Я собиралась ползти по-пластунски, но грядки, как назло,оказались расположены не вдоль, а поперек моей дороги. Так что пришлосьнаподобие зайца прыгать через каждую, потом затаиваться на дорожке, убеждаться,что опасности нет, преодолевать вторую капустную или луковую преграду, сновазамирать… Ну и так далее.

«И приспичило же мне во все это ввязаться!» - ругалась я просебя, пытаясь утешиться тем, что грядок осталось всего лишь четыре, три, две…Перепрыгнув последнюю, я облегченно вздохнула: теперь только проползти мимотеплицы - и вот они, бочки.

В эту секунду на втором этаже дома загорелся свет.

- Эй, кто это там? - отчетливо прозвучал голос Андрея.

Спасибо его предкам, что не засадили и не забетонировалипятачок за теплицей! Я юркнула туда и бросилась на землю, словно при обстреле.Пять секунд, десять, пятнадцать… Какая-то возня, шепоток в доме. Минута, другая…Самое обидное - если поймают, наверняка примут за воровку… Еще минута… Что-тосейчас там поделывает Валентина?.. Время, когда ты лежишь на холодной земле,тянется бесконечно. Фигура Андрея по-прежнему виднеется в окне второго этажа.Кажется, тихо. Ну, что ты там завис?! Спать, спать пора! Хватит пялиться, нетздесь никого, тебе показалось! По-ка-за-лось! В саду никого нет! Ну простосовершенно пусто! Слушай мою мысленную команду: выключи свет! Выключи свет!Вык…

Свет погас.

Я выждала пару минут. Потом поднялась, на цыпочках проделаланесколько шагов, оставшихся до бочки, кинула бутылку и с удовлетворениемуслышала, как та плюхнулась в воду.

Теперь можно было возвращаться… Но не тут-то было! На этотраз свет зажегся на крыльце. Снова бросившись на землю за теплицей, я безвсякого удовольствия наблюдала нарисовавшуюся возле двери фигуру дяди Гоши,Максового папика. Приехали! Теперь не отвертеться…

- Стой, кто идет! - прокричал папик грозно.

Я, разумеется, и не подумала выходить из укрытия. А вот внутридома явно послышалось какое-то шевеление. Скрип дверей, потом шаги и чей-тошепот.

- Что-о-о? - спросил папаша.

Кто-то снова зашептался. Интересно, что творится в этомдоме? Вот ведь, жаль, что шепчутся очень тихо, совершенно неразборчиво.

- Что ты говоришь? - снова донеслось до моих ушей, послечего из-за двери немедленно появилась рука, схватившая бессонного папашу ивтянувшая его в дом.

На этот раз после выключения света я решила выждать подольшеи провалялась еще минут десять, раздумывая о том, спит ли когда-либо вообще этасемейка и не водится ли в их типовой избушке каких-нибудь привидений? Уж больнотут ночная жизнь активная, по-моему…

Валька, которой я, выбравшись со злополучного участка,поведала о своих приключениях, как ни в чем не бывало сообщила:

- Ну да, у них папаша сумасшедший! Разве ты не знаешь? Онлунатик. Днем нормальный, а ночами вечно бродит, всех боится, думает, бандиты,каждый час на улицу выскакивает…

- Что-о-о?! - изумилась я. - И ты, зная об этом, послаламеня к этому психу?! Вот отлично, вот приехали, подруга называется!

- Во-первых, не к психу, а к Максу записку подбросить, -ответила Валя. - А во-вторых, не послала совсем. Ты сама туда кинулась.Скажешь, что нет?

- Ты должна была удержать меня! Или… хотя бы предупредить обопасности!

- Какая еще опасность? - Валька махнула рукой. - Ведь он жебез ружья был?

- Там еще и ружье имеется?!

- Не знаю, просто я спросила. Без ружья ведь? Ну и вот. А тыбоишься. Дядя Гоша, он же сам всех пугается, Надюха! Безобидный совершенно!

- Тем не менее.

- Что - «тем не менее»?

- Ты должна была предупредить меня, Валька! Ты же старше инесешь за меня ответственность! - не унималась я.

- Ах вот как! - Валька фыркнула. - Тебя еще и пасти надо!Девочка маленькая нашлась, ишь! Ну пожалуйста, не хочешь - не участвуй. ККатьке я одна схожу.

- Ну и пожалуйста, ну и на здоровье! - ответила я,развернулась и пошла домой.

Впрочем, через две секунды мне пришла в голову мысль, чтонадо все-таки сопроводить Валентину до Катькиного дома на случай, если онапопадет в такую же историю, как я, и вынуждена будет дрожать в каких-нибудькустах. Отведу тогда душу!

Мы вместе дотопали до Катькиного участка. Валентинапризнала, что затея с бутылкой оказалась не слишком удачной, и просто подсунулаконверт, где лежали цветок и записка, под дверь. Как назло, тут обошлось безпроисшествий. Душу отвести мне не удалось, зато грела мысль о том, что завтра,когда письма обнаружатся, начнется настоящее веселье.

Вернувшись домой, я заперла дверь, перешагнула через папинураскладушку, добралась до дивана, перелезла через маму и нырнула к ней пододеяло.

- Ну что, на чердаке-то, чай, не сладко?

Это мама. Притворюсь-ка, что не слышу, уже сплю.

- Хр! Хр! Хр-р-р-р!

Проснулась я от того, что кто-то бил обрезком рельса ожелезные ворота. Этот импровизированный набат звучал у нас в поселке раз в годи означал призыв на собрание. Родители уже встали. Я быстро села на кровати,стала искать тапочки. День обещал быть отличным.

Собрания я люблю с детства. В поселке это единственноеразвлечение - и цирк, и телевизор, и театр одновременно. У нас же все соседикрикуны - сам Жириновский обзавидуется! И потом, когда сидишь там, ощущениетакое, что участвуешь в серьезном взрослом деле. Так что на собрание все ребятасобираются. А взрослые прогуливают почему-то. Вот зануды!

Быстро натянув платье, я выскочила на крыльцо. Папа,знавший, что я ни за что не пропущу такое важное мероприятие, уже ждал менятам. Мы прихватили по складному табурету, взялись за руки и двинули.

Идти было недалеко. Собрание заседало на дороге-площадивозле нашего участка. На бревнах, обычно оккупированных Серыми и Дэном,располагались теперь бабки в старых трениках и вытертых халатах. Пацаныпереместились на крышу будущего погреба. Не обращая внимания на озабоченныевзгляды Петровича, они прислушивались к бурчанию сидевших внизу старух.

- А я подниму вопрос, подниму обязательно! Мало того, чтобезобразничают, так еще и объявление испохабили!