точно все! – заключила я, перехватив сосиску, с которой так и не смогла расстаться, и мы с сестрой заспешили прочь, на ходу догoворившись, что младшая скажет отцу, что мне нездоровится. И она, как примерная сестра, сопроводит меня до дома, как только судно причалит к берегу. Пока же я пoбуду в одной из свoбодных кают. Благо официальная часть раута уже успела завершиться и пристать мы должны были совсем скоро.

   Место, где я могла бы переждать, нашлось быстро. Мы условились с Ти, что, как только корабль причалит, я выжидаю десять минут и схожу на берег. Она подгонит чабиль, в который я под отводом глаз и запрыгну.

   В ожидании сестренки закрыла замок на задвижку и легла на узкую двухъярусную кровать. Запечатывать дверь ещё и заклинанием не стала: это могло бы привлечь ненужное внимание.

   Напряжение медленно отпускало. И я смогла в полной мере почувствовать, насколько замерзли голые ступни, что моя правая коленка разбита, а локоть ссажен. Да и правую скулу как-то подозрительно пощипывало. Нет, в таком виде попадаться на глаза кому бы то ни было тоже не стоило.

   И нет бы провести этот светский раут схинского консульства не на борту корабля, а на земле? Увы мне! Организаторы мероприятия с чего-то решили, что часовая прогулка по заливу, после которой корабль пришвартуется у набережной, свежий воздух и плеск волн гораздо лучше подойдут для укрепления добрососедских отношений, чем зал ресторации. И вот теперь чиновники, депутаты, консулы, военные вели неспешные беседы на верхней палубе, с котоpой доносились звуки живой музыки. А те из журналистов, кто сумел получить аккредитацию, освещали это мероприятие.

   А я вот затаилась. И приготовилась ждать… Только мое одиночество было нарушено гораздо раньше, чем я предполагала. В замке раздался подозрительный скрежет, словно его не открывают уверенно ключом, а тихо и настойчиво взламывают. Спустя несколько секунд вертушок начал медленно, будто нехотя, поворачиваться.

   «Демоны! Меня никто не должен увидеть!»

   Слетела с кровати и заозиралась. Увы, под койку было не спрятаться. Место под ней не пустовало, а было занято тремя выдвижными ящиками. Так сложиться, чтобы поместиться в один из них, я прoсто физически не могла.

   Зато я увидела то место, в котором порой обретаются любовники и скелеты, а то и скелеты любовников, - шкаф! И пусть оный был узким, как гроб, и столь же привлекательным, но главное – я в него помещалась!

   Я едва успела в него залезть, как дверь в каюту распахнулась. Через узкую щель я увидела, как внутрь зашел невысокий, щуплый тип в плаще. На его шее болталась на ремне чарокамера.

   «Вот фтырх! И везет мне сегодня на репортеров, как утопленнице!» – подумалось некстати.

   Меж тем чарограф достал переговорник и, набрав номер, произнес:

   – Все, Мик, я нашел свободную темную каюту. Сейчас проявлю снимки и, как только причалим на берег, готовь место на первой полосе. У меня для тебя сенсация…

   Собеседник ему что-то ответил, и тип, махнув рукой, словно говоривший с ним его видел, беззаботно отозвался:

   – Не, не политика, все безопасно. Так что юристы могут не напрягаться. Светский скандал. Зато громкая шумиха гарантирована….

   При этих словах у меня внутри все оборвалось. Неужели кроме того репортера, которому я и дракон испортили камеру, нас успел заснять ещё кто-то? Вот гремлин горбатый!

   Меж тем ни о чем не подозревавший чарограф продолжил:

   – Пятьсот? Не… Эти снимки минимум на четыре штуки потянут… Так что готовь гонорар, Мик. За мной не заржавеет. Как раз… – тут тип глянул на наручные хроносы, - четверть часа осталась. Успею все проявить в лучшем виде. Буду ждать на набережной, как корабль причалит. Высылай магомобиль.

   После этого он отключился и тут же развил бурную деятельность. Натянул тонкую веревку через всю каюту, достал из камеры пачку непроявленных чарографий, аккуратно развесил их за скрепки на бечевку. Достал артефакт-проявитель, что был размером чуть длиннее карандаша, но раз в пять шире. На одном из концов прибoра тут же зажегся красный огонек. Им-то тип и стал водить рядом с каждым из снимков, проявляя изображения. Что на них – я из шкафа разглядеть не могла и подалась вперед в надежде увидеть…

   И тут корабль качнуло, я ударилась о стенку шкафа, и этот звук услышал репортер. Реакция у него оказалась отменной. Миг – и он уже распахнул дверцу моего укрытия. Но, как выяснилось, в экстремальных ситуациях и я могу реагировать не только быстро, но и неожиданно.

   В общем, если бы были соревнования по запихиванию в рот сосок, кляпов и прочего, то на нем я не заняла бы первое место. Нет. Меня бы сразу пригласили в жюри. Потому что такого точного попадания в рот не ожидали ни мужик, ни я. Незваный визитер не успел издать ни звука, как у него во рту очутился мой трофей. Тот самый, из кладовки, с которым мне не позволила расстаться моя жадность.

   А в следующий миг в репортера уже полетели чары стазиса. Тип рухнул, как подкошенный. Вот прям стоял столбик и… бух! И теперь, лежа, он пучил на меня глаза и лихорадочно жевал сосиску. Видимо, надеялся, что как только с ней расправится, сможет заорать.

   А я подошла к нему, стараясь, чтобы мое лицо оставалось в тени, и, изменив голос, произнесла:

   – Именем схинской разведки вы… усыплены! – Это была импровизация. Потому что я не представляла, что приличествует этикетом говорить в тех случаях, когда тебя, шпионящую, застает в шкафу репортер.

   Пасс рукой – и взгляд журналиста стал расфокусированным и осоловелым. А потом раздался и заливистый храп.

   А я подошла к проявленным чарографиям, готовясь увидеть себя, но вместо этого… О! Сколько мне открытий чудных сегодня б стоило заpыть. А после вызвать наемников, пару демонов из пентаграммы и профилактический потоп.

   – Вот гад! – вырвалось у меня, когда я рассмотрела, кто именно запечатлен на снимках.

   На снимках была не я, а мой грыхтов жених! Тoт самый, договорной. Джерард Стоксон. И он активно так целовался с какой-то девицей. О том, что именно лобызался, а не соринку из глаза несчастной доставал и журналист просто удачный ракурс поймал, свидетельствовало два факта. Во-первых, снимков была серия. И во-вторых, Джер красотку активно лапал. Так, что длинный подол на женской