– Давайте лучше противные микстуры и порошки, - просипела я.

   Целитель понимающе и, как мне даже показалось, одобрительно усмехнулся и выписал целый список. Его он и озвучил родительнице, присовокупив:

   – И не забудьте про усиленное питание. Вашей дочери не мешало бы прибавить пару фунтов. Для организма юного мага это не повредит.

   – Как… усиленное?! – подавилась вздохом мама. – Ей, наоборот, нужно сбросить! У нее на свадьбе должна быть идеальнo тонкая талия. Уже и платье у лучшего модельера столицы для этого заказано, - тоном специалиста по похудению, который считает, что все съедобное – вредно, заявила мама.

   – Если вы продолжите в таком же духе, то к алтарю ваша дочь прибудет не только в элитнутом свадебном платье, но и в гробу, – отчеканил врачеватель. Вот за что я его любила,так это за то, что в отличие от многих он никогда не был подобострастным ни перед отцом, ни перед матерью. А целитель меж тем продолжил: – Герцогиня, в отличие от вас, ваша дочь – маг, - он наcтупил на больную мозоль родительницы, которая дара была лишена. - И ей требуется гораздо больше энергии. Я не единожды уже это говорил. Но вы предпочитаете каждый раз об этом забывать. Поэтому, полагаю, мне нужно будет повторить свои рекомендации герцогу. Надеюсь, у него с памятью получше.

   – Не нужно. Я вас услышала, - процедила мама. И прозвучало это средним между «спасибо» и «идите на фтырх».

   Целитель удалился, а после мне впервые за долгое время было позволено есть все, что хочу, и в неограниченном количестве. Но вот подлость: ничего не хотелось. Только спать. Чем я и занялась.

   А пoтом были то ли видения,то ли реальность, когда меня тормошила горничная Сита, а потом и Ти вливала в горло, по ощущениям, расплавленный свинец, а ещё смутно, в полудымке, лицо отца, которое растворилось в тумане, оставив после себя только сурово поджатые губы, а затем у моего полубреда и вовсе появился сладковатый привкус ужаса.

   Потому что мне привиделся дракон. Тот самый, которого я встречать категорически не хотела. Даже в царстве грез. Он возник, соткавшись из ночного сумрака, когда я стояла на знакомой улице Трех иголок, озираясь по сторoнам,и дрожала от холода.

   Схинец появился неожиданно. В свете лун блеснул ряд мелких колечек, которые украшали его ухо. Казалось, крылатый был далеко, но миг – и вот уже рядом. Причем столь внезапно, как это может быть только во сне. Он пoдошел и обнял, согревая. И мне стало так тeпло и уютно в его объятьях, как вдруг…

   Случилось то, с чего начинаются все несчастья в мире. Именнo из-за этого происходят серьезные ошибки, которые совершают все без исключения живые и даже некоторые мертвые. Я проснулась.

   Разбил вдребезги мой крепкий сон (хотя по ощущениям – сразу череп) звонарный артефакт. Тот самый, что был сотворен специально для пробуждений самым противоестественным путем. Этот гадский магомеханизм дребезжал у меня на тумбочке, подпрыгивая и уворачиваясь всякий раз, когда я пыталась прихлопнуть его ладонью и заставить замолчать.

   Под конец не выдержала и сделала то, о чем давно мечтала, – шарахнула по нему магией. От души. И наступила блаженная тишина. Но самое паршивое уже произошло: сон улетел. И, поворочавшись в постели, поняла, что еще немного – и я просто накручу на себя все: и одеяло,и матрац с периной,и подушку. А потому решила встать. Хотя в ногах была еще слабость, а руки казались и вовсе будто не моими, чувствовала я себя намного лучше, чем до этого.

   Во всяком случае, горло не болело, а вот желудок... Он тоже не болел. Он просто протестовал. Свернувшись в ультимативной форме узла. Потому я, накинув халат, вышла из комнаты и целеустремленно направилась на первый этаж, где располагалась кухня.

   И там, открыв холодильный шкаф, впилась в сочный, прожаренный до хрустящей корочки и истекавший соком стейк. Едва не заурчала от удовольствия, как кошка, жуя внушительный кусок, когда услышала:

   – И что ты, больная, делаешь у холодильника? – голос нашей кухарки был настолько сварлив, что его можно было использовать вместо сверла. Причем по бетону. Но я давно уже поняла, это была показная, нарочитая строгость. Потому что хоть Кирха и ворчала на нас с Ти, но втайне от матери все равно подкармливала вкусняшками. Что в детстве, что сейчас.

   — Наслаждаюсь жизнью, – ответила, спешно прожевав все, что до этого так жадно откусила.

   И хотя мой голос ни единой нотой не выдал, что я секунду назад изображала удава, за один раз впихнув в себя невпихуемое, Кирха все прекрасно поняла и ехидно пожелала:

   – Приятного аппетита. Но если вы, госпожа, подождете немного, я пожарю вам горячие блинчики.

   – Со сметанкой? – Я воровато выглянула из-за открытой дверцы холoдильного шкафа. Моя щека была оттопырена, потому как я, поняв, что разоблачена, решила больше не таиться.

   – Со сметанкой, - хитро улыбнулась кухарка.

   И спустя четверть часа я сидела на кухне на стуле. Прятала глаза в чашке с горячим утренним какао и смотрела в печальное лицо зимнего рассвета. И тут… вспомнила! Что будильник я поставила на самый важный день в моей жизни! День защиты диплома!

   Закашлялась, едва не подавившись,и спросила:

   – Какое сегодня число?

   – Так двадцать четвертое! Вы два дня проспали… Ваш отец приказал, если сегодня лучше не станет, вызвать врачевателя и использовать магию для лечения…

   – Мне лучше! – хлопая себя по груди, чтобы не пoдавиться, заверила я. - Очень лучше! Так всем и передай!!! – это я уже кричала , пульсаром вылетая из кухни.

   «Только бы не опоздать! Только бы не опоздать!» – стучало набатом в мозгу, пока я лихорадочно впрыгивала в штаны серого делового костюма, застегивала блузку и жакет, сворачивала волосы в тугой пучок и запихивала в тубус чертежи, а во вместительный портфель – собственно, диплом и сопроводительные листы к нему.

   Уже перед самым выходом надела закрытые туфли в тон на высоком каблуке, плащ и поверх накинула согревающее заклинание. Понадеялась, что так добегу до машины и не замерзну. Но, как оказалось на поверку, во мне сейчас было столько адреналина, что я не почувствовала бы холода не только без чар,