Я смотрю на это, останавливая машину, но быстро глушу двигатель и выхожу.

«О, фу», — бормочу я, когда подхожу к нему и обнаруживаю, что это мертвая птица.

Обойдя его, я толкаю входную дверь и обнаруживаю Кэлвина, нашего начальника службы безопасности, ожидающего меня в спортивных шортах и майке.

«Серьезно?» — спрашиваю я, точно зная, что означает этот взгляд.

«Серьезно, Малышка Ди, иди переоденься. Твой папа хочет, чтобы ты была готова к ужину через два часа.»

«Ах, значит, он собирается почтить меня своим присутствием сегодня вечером?»

Кэлвин приподнимает бровь, глядя на меня.

«Дважды за один день. Как будто он чувствует себя виноватым за школу, в которую он меня записал», — бормочу я, скидывая туфли и направляясь к лестнице.

«Значит, первый день прошел хорошо?» — язвит он.

«Фантастика. Не могу дождаться, когда вернусь».

«Ты затеяла драку, не так ли?»

Я не могу удержаться от смеха, поднимаясь по лестнице.

«Ты так хорошо меня знаешь, Кэл».

Он стонет, прежде чем закричать. «Я встречу тебя в подвале. Ты можешь высвободить часть этого гнева».

Может, я и насрал на него, но тренироваться с Кэлом — одно из моих любимых занятий.

«Кстати, снаружи у входной двери мертвая птица», — кричу я в ответ, прежде чем проскользнуть в свою комнату и закрыть дверь.

Он был нашим начальником службы безопасности в течение многих лет, сколько я себя помню. На протяжении многих лет я думаю, что, вероятно, проводила с ним больше времени, чем со своим отцом. Мне грустно, что он отдал все свое время, чтобы защитить нас — от чего, одному Богу известно, — когда у него могла бы быть собственная семья, о которой он мог бы заботиться, но он никогда не давал мне даже намека на то, что хочет чего-то из этого, и я не чувствую, что это мое дело спрашивать. Поэтому я позволяю ему тренировать меня в любом боевом искусстве, которое ему нравится, каждый раз, когда он приводит меня в наш домашний спортзал, и я выпускаю немного агрессии, которую, кажется, всегда ношу с собой.

Между ним, гимнастикой, подбадриванием и расправой с любой сукой, которая решит напасть на меня, я нашла способ направить в нужное русло свою внутреннюю крутую сучку. В основном.

К счастью, я срываю с себя школьную форму. Я бросаю рубашку в прачечную и развешиваю остальное, готовясь к тому, что, я уверена, будет интересным вторым днем в колледже Найтс-Ридж. Первый, безусловно, был насыщен событиями.

Я натягиваю шорты, спортивный бюстгальтер и майку, прежде чем спуститься вниз, чтобы найти свои кроссовки, а затем Кэлвина, который, скорее всего, уже разминается в подвале.

Я обнаруживаю, что права, задолго до того, как спускаюсь по лестнице, потому что ритмичный звук его ног, ударяющих по беговой дорожке, доносится до меня.

«Хорошо, где ты хочешь меня видеть?» — говорю я, как только вхожу в наш ультрасовременный домашний тренажерный зал.

Как и во всех других домах, в которых мы жили, я знаю, что Кэлвин приложил руку к его проектированию, но это, безусловно, самый обширный дом, который у нас был, когда дело касалось оборудования. Это действительно делает обещание папы о том, что все будет хорошо для нас, немного более правдивым. Но даже несмотря на это, я отнесусь к этому с недоверием.

«Разминка, потом кикбоксинг».

На моих губах появляется улыбка, когда я представляю, как разбираюсь с Себом и его белокурой шлюшкой.

«Звучит как план, босс».

К тому времени, как он заканчивает со мной, я вся в поту, дневной макияж стекает по моему лицу, а волосы прилипли к затылку, но мои мышцы болят самым восхитительным образом, когда я тащу свое слабое, измученное тело обратно вверх по лестнице, чтобы принять душ и приготовиться к ужину.

Папа ждет меня на кухне с Энджи, когда я наконец выхожу почти час спустя.

«Привет, милая», — говорит он, и на его губах появляется широкая улыбка. «У тебя был хороший день?»

«О, ты знаешь. То же дерьмо, но в другом месте.»

«Стелла», — предупреждает он, его голос низкий и опасный. Только это не пугает меня так, как пугает большинство других людей.

«Что? Она начала это», — возражаю я.

«Ты права. Некоторые вещи никогда не меняются.»

«Ты учил меня быть бойцом. А чего ты ожидал?»

«Просто… пожалуйста, не выгоняй себя из этого места. Ты даже не представляешь, как трудно было заполучить тебя в последнюю минуту».

«Меня когда-нибудь выгоняли из множества других школ, в которые вы меня отправляли?» — спрашиваю я, приподнимая бровь.

«Умница», — бормочет он, поворачиваясь к Энджи. «Как долго?»

«Около десяти. Если вы хотите пойти и присесть, я принесу это.»

«Ты слишком добра к нам, Энджи», — мягко говорит он, улыбаясь ей.

Я наблюдаю за ними обоими. В течение многих лет я задавался вопросом, было ли там когда-нибудь что-нибудь.

Как и Кэлвин, Энджи была с нами столько, сколько я себя помню, и, похоже, была более чем счастлива играть с нами в дом вместо того, чтобы иметь свой собственный.

Она немного старше папы, но всего на несколько лет. Она такая прелестная, и у нее все еще потрясающее тело, так что я бы не стал отрицать, что папа или Кэлвин на нее набросились. При условии, конечно, что ей нравятся мужчины.

Я следую за папой в столовую, и он снимает свой черный пиджак и вешает его на спинку стула.

Эта комната, как и все остальные, настолько современна, насколько позволяет дизайн интерьера. Все наши дома были одинаковыми, хотя наш в Розвуде был, безусловно, самым изящным. В этом доме есть что-то от домашнего уюта, благодаря некоторым старым чертам здания.

Все стены абсолютно белые, а каждый предмет мебели черный. Это не совсем в моем стиле, но папе, похоже, это нравится, и он единственный, кто за это платит.

«Так серьезно, как прошел твой первый день?» — спрашивает он, как только мы оба садимся.

«Это было прекрасно. Занятия были замечательными, учителя хорошими. Это фантастическая школа». Стыдно за других студентов. «А как насчет тебя? Как работа?» — спрашиваю я, надеясь, как всегда, что он откроется и действительно скажет мне что-нибудь полезное.

«Да. Хорошо», — говорит он, и выражение его лица становится жестче, говоря мне, что это все, что я собираюсь получить.

«А как насчет других детей? Есть какие-нибудь потенциальные друзья?»

Я улыбаюсь ему. Для человека, который явно преуспел в жизни, он действительно чертовски невежественен, когда дело касается меня и школы.

«Да, скрестим пальцы. Это место в мгновение ока станет как дом.»

«Я серьезно, Стелла. Мы остаемся здесь. Это все для нас».