Где старые, поврежденные шкафчики? Граффити? Дети дерутся в темных углах, где никто не видит … или хуже.

Другие ученики проходят мимо меня, каждый одет так же, как и другой.

Девочки в своих отвратительных клетчатых юбках — длина указанной юбки говорит мне все, что мне нужно знать об их социальном положении — мальчики в плохо сидящих серых брюках, и все в одинаковых галстуках и темно-синих блейзерах.

Это странно. И я уверена, что потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть.

Однако, как только я захожу в ресторан, все начинает выглядеть немного более обычно — если не считать здание с его высокими сводчатыми потолками. Есть дети, стоящие в очереди за едой, и другие люди, сидящие вокруг огромного количества столов.

Мне требуется не более пяти секунд, чтобы разобраться со всеми.

Есть ИТ-ботаники, художники, фанаты науки, студенческий совет, девочки, которые слишком стесняются смотреть на парней, и парни, которые возбуждены, но слишком напуганы, чтобы даже рискнуть взглянуть на пару сисек, на случай, если они выстрелят в штаны. А затем, прямо в задней части огромного зала, находится королевская семья Найтс-Ридж.

В отличие от остальной части зала, эти ребята сидят на столах, а у одного из них установлена акустика, наполняющая зал отвратительным хип-хопом.

Я замечаю пару девушек из моих классов. Все они, кажется на коленях у парней, глядя на них снизу-вверх, как на что-то особенное.

В ту секунду, когда я смотрю на их лица, я понимаю, что на самом деле это не так. Они такие же тупоголовые, высокомерные придурки, которые, кажется думают, что они все контролируют.

Они горячие. Конечно. Но они все это тоже знают.

Мои зубы скрипят, а пальцы сжимаются, пока я ищу его глазами.

Придурок с кладбища, который думал, что угрожать мне этим утром-лучший способ снова представиться.

Гребаный мудак. Не может быть, чтобы он не был частью этой толпы.

Когда я, наконец, нахожу его, гнев, который шевелился у меня в животе, взрывается при виде того, как он прижимает девушку, которая, как я предполагаю, является главарем этой сучьей банды, к стене ресторана.

Ее золотистые волосы собраны сзади в самый изящный хвост, который я, кажется, когда-либо видела, а ее лицо — даже с такого расстояния — безупречно. К счастью, я не могу видеть ее тело, но я знаю по предыдущему опыту, что у нее изгибы гребаной богини.

Если бы у меня была энергия, чтобы чувствовать что-то к ней, когда наши взгляды встретились, когда я ранее входила в класс английской литературы, тогда я бы ее возненавидела. Но, как и большинство жизнерадостных сучек из моего прошлого, я не обратила на нее особого внимания, прежде чем высоко поднять голову и опуститься на пустой стул, все время чувствуя, как ее лазерные лучи ненависти прожигают мне спину.

Для таких девушек, как она, любая новая женщина-это угроза.

Что ж, я попробовала на вкус, с чем она сейчас сталкивается, и, хотя это могло бы быть забавно, после не слишком дружелюбного приема, который я получила всего несколько часов назад, она более чем желанна для него.

У меня нет никакого желания вмешиваться в то, что у них происходит.

Оторвав взгляд от толпы ‘it', я нахожу короткую очередь в ожидании еды и направляюсь туда.

У меня урчит в животе, и когда я смотрю на то, что мне предлагают, я понимаю, что это не только пахнет намного лучше, чем мои предыдущие блюда, но и выглядит съедобно.

С подносом, полным еды, я иду к столам, выискивая ближайший приемлемый вариант.

Я ни за что не присоединюсь ни к одному из столов ботаников.

Что мне действительно нужно, так это пустое место. Я бы предпочла сидеть в одиночестве, чем притворяться, что меня волнует то, о чем говорят окружающие меня люди.

Наконец мой взгляд останавливается на почти пустом столе, и когда я узнаю единственного человека, сидящего за ним, я знаю, что это то место, где я должна быть.

«Эй, ты не возражаешь?» — спрашиваю я, кивая на пустую сторону скамейки.

Она поднимает взгляд, ее глаза оценивают меня на мгновение, прежде чем одно из ее плеч приподнимается, пожимает плечами, и она снова опускает взгляд, как будто я ей уже надоела.

«Конечно».

Опуская поднос, я сажусь.

«Тоже твой первый день?» — спрашиваю я, хотя не уверена, почему слова слетают с моих губ. Это не похоже на то, что она излучает флюиды типа «эй, я дружелюбна, поговори со мной».

Это занимает у нее секунду, но она, наконец, отвлекается от своего телефона и смотрит на меня.

Ее глаза сужаются, когда она оглядывает меня. Я знаю почему. Я уверена, что я совсем не похожа на тех людей, с которыми она обычно дружит.

«Д-да. Неужели это так очевидно?»

Копируя ее движение, я пожимаю плечами. — Только то, что ты выходила из кабинета мисс Хилл, а теперь сидишь здесь одна.

Бросив быстрый взгляд через плечо, она бормочет: «Не совсем мой тип людей».

«Расскажи мне об этом,» соглашаюсь я, накалывая вилкой кусочек макарон и отправляя его в рот.

О Боже, я внутренне стону, когда аромат рагу поражает меня. Это действительно не одна из школьных столовых моего прошлого.

«Ты американка?» — спрашивает она со вздохом, судя по голосу, ей ужасно надоел наш увлекательный разговор.

«Что меня выдало?» Я шучу. «Кстати, я Стелла», — добавляю я, когда она, похоже, не собирается отвечать.

«Эмми. Что у тебя сегодня после обеда?»

«Математика. А у тебя?»

«Искусство».

Я киваю, когда она снова смотрит на свой телефон и начинает просматривать.

Ладно, тогда, возможно, мое первое впечатление о том, что у нас не будет абсолютно ничего общего, было правильным.

Убедившись, что мы действительно не собираемся больше разговаривать, Эмми достает из сумки свои AirPods и засовывает их в уши.

Я понимаю это. Музыка, гремящая из задней части зала, на самом деле тоже действует на меня.

Сама того не желая, я смотрю в сторону шума.

Но я почти сразу же жалею об этом, когда натыкаюсь на пару темных, сердитых глаз.

Я резко втягиваю воздух, когда что-то потрескивает между нами, но я не отступаю.

Я Стелла, блядь, Дукас. И если я чему-то и научилась за эти годы, так это тому, что самое худшее, что можно сделать, особенно в первый день в новой школе, — это выглядеть слабым.

«В чем дело, в самом деле, Себ?» Тиган скулит, когда прослеживает за моим взглядом и обнаруживает, что — или кто — привлек мое внимание. «Вряд ли она в твоем вкусе». Тиг так сильно закатывает глаза, что, клянусь, это должно быть больно. Я надеюсь, что это, черт возьми, так и есть. Мои зубы скрипят, когда я отталкиваю ее от себя. «Что?»