Неужели он наконец-то свободен от своей рабской оболочки тела?

Посмотрев внутрь себя, он ужаснулся — собственная сущность не хотела его отпускать.

«Ты ещё не готов…», — шепнули звёзды, и он снова оказался в привычном мире.

Эргард сидел, прислонившись к стене. Кровавое пятно расползлось по всей груди.

Ему было неизвестно, сколько прошло времени: может, час, а может, больше или меньше. Время растянулось бесконечной резиновой нитью, пока его взгляд не стал более осмысленным.

От очага остались лишь тлеющие красноватые угли, заметно похолодало, и забрезжил блуждающий свет.

Наконец он увидел златовласую красавицу на полу. Её голова была повёрнута набок, глаза закрыты. Мгновение спустя мужчина уже ловил её сладкое дыхание.

Стерев следы недавнего соития остатками сорочки, он бережно уложил девушку на топчан и прикрыл тёплой накидкой.

— Время не ждёт… — одними губами прошептал он.

Утро захлебнулось в сером тумане. Он окутывал холодным сырым одеялом, пробираясь под одежду.

Копыта лошади то проваливались в рыхлый снег, то оступались и скользили. Эргард безжалостно подгонял животное. Его иссиня-чёрный исполинский скакун, чистокровный лагр — подарок Хаоса — почувствовал ярость хозяина и гневно заржал. Казалось, что само пламя вырывается из его ноздрей.

«Убью эту демоническую тварь, как только доберёмся до целителя…», — мрачно подумал Эргард.

Они уже целый час блуждали по лесу, как вдруг конь под ними оступился куда-то вниз и резко остановился. Мужчина изрыгнул проклятье, чудом удержав равновесие и крепко прижимая к себе закутанное в покрывало тело девушки. Исполинский конь, возмущённо фыркая, начал выбираться из полной снега низины.

Неожиданно просвистела стрела, необычная серебряная она воткнулась в ствол рядом с ними.

Эргард выхватил тёмный клинок с поразительной скоростью, и вспыхнувшие на нём бирюзовые руны рассеяли тяжёлый туман.

Из обрывков сизого тумана и ледяной взвеси проступил силуэт высокого худого мужчины с длинными тёмными волосами. Он был одет в доспехи из странного зеленоватого металла, поверхность которого была покрыта рунической вязью. Скулы проступали сквозь кожу лица так, что делали его похожим на череп скелета.

— Твоё имя? — раздался сухой бесцветный голос, проникающий в душу.

«Один из них, охотник за демонами… Полукровка, получеловек…», — промелькнуло в сознании, и он ответил:

— Эргард.

— Следуй за мной, если хочешь её спасти. Оставь лагра здесь, — силуэт незнакомца уже растворился между елей. — Поспеши, человек.

Эргард запрокинул девушку на плечо и осторожно ступил на твёрдый наст.

Охотник уверенно вёл их запутанной тропой. Деревья тянули над головой гнущиеся под липким снегом ветви, сучья кустов превратились в ледяные клинки. Налетевший ветер поднял снежную метель. Идти было трудно, вся одежда стала тяжёлой от влаги и тянула к земле.

Споткнувшись, он упал со своей ношей на одно колено.

Наклонившись, Эргард всмотрелся в бледное измученное лицо златовласки. Действие яда уже было заметно по темнеющим губам девушки.

Собрав волю в кулак, он снова запрокинул её тело на плечо и поднялся с колен. Неведомая сила подтолкнула вперёд.

— Я чувствую запах смерти и разложения. Приход святого отца Антея уже близко. Там у нас будет шанс, — охотник за демонами вдруг оказался совсем близко, всматриваясь в его лицо большими зелёными глазами. Его лицо искривила усмешка, и он отстранился. — На тебе следы распада демоновской магии. Где твой ошейник?

— Распался, — буркнул бывший раб.

— Как интересно… Ты был близок с ней, не так ли? — незнакомец сделал движение, и в его руке оказался старинный фиал. Его стеклянные грани переливались и сверкали. — Дашь ей три капли. Это сохранит её энергию ещё на пару часов. Каждая лишняя капля действует сильнее самого яда, — и, отвернувшись, стал чертить что-то в воздухе.

«Запретная магия Скверны, он очень силён, демон его побери…», — мрачно про себя рассуждал Эргард, снимая латную перчатку и запрокидывая голову девушки. — «Но… Как будто у меня есть выбор…».

— Ты ведь не помнишь своего настоящего имени, так?

— Так, — не стал отрицать Эргард.

— Когда суккуба клеймит свою жертву, у той пропадает память о себе, почти всегда — безвозвратно. Эрро-гартто. На древне-истрийском означает «низко павший». Хочешь выбрать себе новое имя?

Эти слова прозвучали приговором.

— Мне всё равно.

Жуткая усмешка вновь искривила бледные губы проводника.

— Скоро у тебя будет выбор.

Герцог Вир Монт сидел перед камином с бокалом огненного истрийского вина, вытянув длинные мускулистые ноги, обутые в высокие сапоги с железными вставками. Его сильное стройное тело сейчас было полностью расслаблено, в то время как его поистине красивое волевое лицо с идеально очерченными скулами носило печать строгой сдержанности. Свет в комнате был потушен, на лице герцога играли огненные блики.

В задумчивости он прошёлся рукой по светло-пепельным волосам и уставился в окно. Безумная метель и впрямь разыгралась не на шутку…

Он встретил графа Терия Гирра на охоте и принял приглашение присоединиться к ужину в его особняке. Отобедав с графом и его молодой женой Грацель, он остался на отдых в тёмной гостиной замка, чтобы переждать метель.

«Придётся вернуться в поместье завтра, как и предлагал граф, и отложить запланированную поездку в королевский замок…», — подумал Вир и горько усмехнулся, вспомнив какими влюблёнными глазами смотрела на своего мужа юная Грацель.

Леория сначала была такой же искренней и полной чувств, а оказалась насквозь фальшивой, изменяя ему с тем лавочником.

Глубокая складка прорезала его лоб, и резким жестом он выплеснул вино в камин, наблюдая, как ненасытные язычки пламени взметнулись и поглотили содержимое. Частичка его самого сгорела навсегда, когда он прочёл записку любовника жены, анонимно переданную ему и разоблачающую их секретную связь. Он тогда нашёл в себе силы, чтобы не поддаться ярости ещё более сильной, чем страсть, начав тихо следить за каждым её шагом.

Удивительно, как такая лживая душонка могла скрываться в теле обольстительной феи!

Как быстро Леория покорила его сердце на королевском балу, подарив ему тогда всего лишь танец. Огромные фиолетовые глаза заглянули в душу, украли сердце. Нет, ему никогда не забыть исполненные совершенства черты её лица, податливое неискушённое тело, шелковистые округлости грудей с набухшими нежно-розовыми сосками, которые он самозабвенно ласкал ночами, её тугое лоно, манящее и полное влаги.

Не сможет он забыть и тот день, когда он последовал за женой к лавочнику и застал её лицом к лицу с развратным любовником. Выражение ужаса на её совершенно бледном лице, когда их взгляды встретились, тоже забыть невозможно…