Они поженились всего неделю назад, и лишь стечение обстоятельств заставило его ненадолго покинуть стены родного замка.

Отказавшись от короны в пользу младшего брата, герцог не пожалел о своём решении. С Амареллой, девушкой неблагородного происхождения, Талейн был по-настоящему счастлив. Страстно полюбив её, герцог Арлейский присягнул младшему брату и навсегда оставил королевские покои, перебравшись в небольшой замок Альтабис. И, если бы ни покушение на жизнь приглашённой на их свадьбу благородной четы Орманских, то он бы не покинул любимую жену.

На супругов напали в горах, и лишь чудом герцогу Орманскому удалось отбиться от окруживших их людей в серых балахонах.

Когда обезумевшая от ужаса сиятельная леди Орианна и её израненный муж вернулись в замок, Талейн — наскоро собрав отряд из тридцати рыцарей — выехал в Южные горы. Он должен был сделать всё, чтобы его семья и подданные чувствовали себя в безопасности — не допустить распространения Тёмного культа на своих землях.

Провожая взглядом любимую звезду, которая всегда последней покидала небо на рассвете, герцог улыбнулся. Он уже мысленно представлял себе, как ласкает и обнимает свою заждавшуюся, словно спустившуюся с небосклона любимую златовласку. Стоило лишь пришпорить коня…

— Милорд, прикажете дать пленнице воды?

С герцогом поравнялся юноша, совсем ещё мальчишка, имя которого Талейн никак не мог вспомнить.

— Не подходи к ней близко, мой тебе совет, — всадник нахмурился и бросил тяжёлый взгляд в сторону повозки с большой железной клеткой, в которой на полу виднелась небольшая фигурка. — Надо было заковать её в цепи! Эти одержимые на всё способны.

— Она выглядит совсем безобидной… — не унимался мальчишка, но герцог железной рукой схватил оцепеневшего парня за руку и сбросил его с седла на землю. — Ты будешь слушаться и делать то, что прикажу я. Если ты окажешься рядом с пленницей, то я лично поставлю тебе клеймо предателя и брошу в подземелье. Ясно?

Юноша тщетно пытался высвободиться из стальной хватки герцога, но, встретив холодный взгляд одного из старших рыцарей, опустил голову и прошептал:

— Да, Ваша Светлость…

Горизонт уже вспыхнул ярким пламенем, и алый диск солнца медленно поднимался из-за гор, окрашивая гладь подступающего к замку озера в нежно-розовые оттенки.

Единственные ворота замка были распахнуты настежь, и небольшой отряд проехал мимо выстроившихся вдоль мощёной дороги снаряжённых в начищенные латы и кольчуги стражников с алебардами в руках.

Статный и красивый герцог Арлейский, одетый в сверкающую серебряную броню с золотой отделкой, спешился и, распространяя вокруг себя сияние, подошёл к преклонившему колено начальнику стражи Галлу.

— Приветствую, друг мой, встань, — воин повиновался, и Талейн, указав в сторону повозки с клеткой, приказал. — Лично проследи, чтобы пленницу доставили в подземелье и заковали в цепи. И… Чтобы никаких происшествий, Галл.

— Слушаюсь, Ваша Светлость, — кивнул тот.

Но герцог уже заворожённо смотрел на приближающуюся леди Амареллу в кружевном нежно-розовом платье, поверх которого развевалась фиолетовая накидка. Время словно остановилось для него, и пока она медленно шла ему навстречу, Талейн хотел только одного — прижать её к своему сердцу и больше никогда не отпускать.

Как же неотразимо прекрасна она была!

За всё последнее время не прошло ни часа, чтобы герцог не вспоминал о своём сокровище. Как мог он не влюбиться в эту невероятно чувственную ослепительную девушку, чарующий голос которой сейчас звучал не только в его ушах, но и в сердце.

И герцог, глядя в прекрасные затуманившиеся голубые глаза своей жены, наклонился и прильнул к её алым губам.

Сзади раздался ироничный хриплый смех, заставив Талейна вздрогнуть и оторваться от очаровательных уст своей возлюбленной.

Его взгляд упал на лицо Тёмной адептки, которая, стоя на коленях, исцарапанными руками хваталась за прутья клетки. Неожиданно пришла в голову мысль, что она была бы красивой, если бы не странная безумная улыбка на бледном лице и опухшие красные веки.

В этот раз что-то всё же показалось герцогу неестественным в её пустом бездумном взгляде. Он инстинктивно почувствовал исходящую от пленницы угрозу, и, внимая голосу разума, выступил вперёд, заслоняя Амареллу своей мощной фигурой.

— Завяжите ей рот и глаза. Удвойте охрану! — хрипло, не узнавая собственный голос, приказал Талейн.

Адептка подняла руки, и лицо её исказилось злорадной ухмылкой.

— Кто это, мой герцог? — раздался дрожащий голос его жены.

Отвернувшись от проехавшей повозки, он обернулся к златовласой красавице.

— Одна из Тёмных сестёр. Пусть она тебя не волнует, любимая. Она под надёжной охраной.

Побледневшая от ужаса Амарелла прошептала едва слышно:

— У меня плохое предчувствие…

Осторожно спускаясь в темноте по влажным ступеням, Талейн следовал за Галлом молча. Он должен был убедиться, что пленница мертва, как утверждал его верный слуга.

Как же ей удалось покончить с собой, несмотря на связанные руки?

Всё это было очень странным, и герцог никак не мог отделаться от какого-то зловещего ощущения беды.

Видя его напряжение, Галл тихо произнёс:

— Успокойтесь, милорд. Ведьма действительно мертва.

— Это — не ведьма, мой друг. И она что-то несёт в себе. Я чувствую…

Странный шум, доносившийся снизу, прервал его размышления…

До Талейна долетел странный хриплый клёкот и растаял в воздухе, неприятно царапнув по нервам.

Перехватив фонарь у Галла, герцог в несколько прыжков достиг подножия лестницы и бросился в проход налево. Там он увидел тело рыцаря, распростёртое в луже крови. Погибший лежал лицом вниз возле двери. Ярко-рыжие волосы разметались по грязному полу.

Тот самый мальчишка!

Талейн схватился за рукоять меча, вытащил его из ножен и сделал шаг вперёд.

Зарешеченная дверь в тёмную комнату была приоткрыта, и ему предстала страшная картина: весь пол был залит кровью, скорченные бездыханные тела жертв лежали в самых разных позах.

Герцога замутило от обрушившегося на него тяжёлого запаха крови и выпотрошенных внутренностей. На секунду окружающий мир померк, а когда он очнулся, то почувствовал, как в шею впиваются раскалённые иглы.

Сзади раздался ужасающий крик Галла, но Талейн не мог сдвинуться с места. Острая боль молнией пронзила позвоночник и, зарычав от боли, он упал на колени. Ледяные пальцы разжались сами собой, и меч выпал из онемевшей руки, звонко ударившись о каменные плиты.

Низкий хриплый голос послышался из глубины комнаты:

— Можешь называть меня Госпожой. Твоё тело и душа теперь принадлежат мне.