– Да… – прошептала она, а слезы продолжали катиться по щекам. – Да, да… – повторила она снова. – Он выйдет! – сказала Алия ханум и добавила:

– Аллах нам поможет!

Случалось отчаиваться и мне, но на помощь неизменно приходили моя мама и Алия ханум. Чувствуя их поддержку, я становилась сильнее и уже не тратила времени на напрасные слёзы, потому что понимала – помочь моему мужу я могу только делом и стойкостью по отношению к жизненным неурядицам.

Правду говорят в народе, что человек познаётся в беде. Вот и истинное лицо матери моего любимого мужчины я увидела только сейчас. И я верю, что оно не спрячется за прежней маской недоброжелательности, когда мы общими усилиями сбросим со своих плеч тяжкий груз.

Как-то раз она пришла к нам и сказала:

– Доченька, я хочу с тобой поговорить. – Она впервые обратилась ко мне так, как обращается мама к дочери.

Но я постаралась не показать своего удивления и ответила:

– Я вас слушаю, Алия ханум.

– Доченька… – она искренне и по доброму смотрела на меня. Смотрела так, как никогда до этого не смотрела. А когда Алия ханум называла меня «доченька», это было настолько приятно и неожиданно, что сердце моё начинало чаще биться. И от такого теплого, так давно желаемого отношения к себе я готова была расплакаться.

– Сейчас предстоят большие расходы, – продолжала она. – И я хочу предложить вам финансовую помощь, а если понадобится, то и свою квартиру – я могу выставить ее на продажу…

– Алия ханум, не надо, пожалуйста. Да и Турал никогда не согласится на такое, – ответила я, немного теряясь от такого неожиданного поворота событий. Вот уж никогда не думала, что мы со свекровью когда-то станем союзницами.

– Я знаю, какая ты бескорыстная и добрая девочка, у моего сына не могло быть другой жены, но сейчас надо здраво мыслить, – продолжала она разговор. – Нам надо освободить Турала, – утвердительно сказала Алия ханум. – А в этой стране вопросы решаются только так. Только деньги способны реально что-то решить.

Глядя сейчас на мать моего мужа, я видела уже не злобную свекровь, готовую растоптать свою невестку, а глубоко несчастную женщину. Которая ради спасения своего ребёнка готова на всё.

А она продолжала:

– Я не могу больше видеть его там, за этой проклятой решеткой, – и по щекам пожилой женщины покатились горькие слезы. – Сердце разрывается, когда смотрю на него, не отказывайтесь от моей помощи!

– Алия ханум. – Я обняла ее крепко, как обнимаю всегда свою маму, и сказала ей:

– Спасибо вам, я обещаю, что Турал скоро будет с нами – и никто не сможет нам в этом помешать!

Впоследствии муж много мне рассказывал о своей жизни и тюремных порядках. Странно и страшно было всё это слушать, но я подумала о том, что если уж Турал смог всё это пережить и остаться человеком, то мне не станет хуже от того, что я всё это выслушаю. Хотя иногда было полное впечатление, что я слушаю рассказ о какой-то параллельной реальности. Что такого просто не может быть в нашем мире!

Первая регулярная тюрьма – цухтгауз, соответствовавшая классическим признакам такого учреждения, была создана в Голландии, в Амстердаме, в конце 16-го столетия. Там заключённые содержались относительно небольшими группами в общих помещениях.

Пожалуй, впервые за всю предыдущую историю заключённые были обеспечены там персональными спальными местами, а также постельным бельём и регулярным питанием.

Те из заключённых, кто был покрепче, привлекались к распиловке и начальной обработке тяжёлого и твердого цветного бразильского дерева. Остальные же привлекались к производству бархатных тканей.

К тому же предусматривалась и небольшая оплата труда этих вольных или невольных преступников. Ранее ничего подобного не было нигде в мире.

Режим отбывания наказания был ориентирован на устрашение и подавление непослушания самыми жестокими методами. Наиболее распространённым наказанием являлось сечение виновного плетью. Тогда же в тюремный штат была официально введена должность врача. Обязанности которого прежде всего заключались в том, чтобы вовремя прекратить экзекуцию, с тем чтобы не допустить смертельного исхода.

Среди других наказаний наиболее эффективными считались сокращённая норма питания, карцерное помещение, а в некоторых случаях даже продление срока лишения свободы.

Слава Аллаху, лично побывать в карцере Туралу не пришлось. Он старался занимать там нейтральную позицию, лишний раз не общаясь ни с заключенными, ни с надзирателями.

– Там нельзя было верить никому! – рассказывал потом муж. – Каждый преследовал какой-то личный интерес.

– Но ведь и здесь происходит примерно то же самое, – попыталась вставить я.

– Наверное, но тогда я этого ещё не понимал, свято веря в такое понятие, как «дружба». – Теперь же при этом слове он только брезгливо скривился.

– Ничего, дорогой, всё пройдёт! – постаралась я успокоить Турала.

– Извини, Гюнель, я не должен был с тобой говорить об этом, – сказал муж.

– Ничего, всё нормально. Да и с кем ещё тебе сейчас поговорить?..

Появление термина «пенитенциарная система» связано с именем монаха бенедиктинского ордена Жана Мабильона, который предложил особую систему мер исправления преступников. По его мнению, спасения человека, впавшего в грех преступления, то есть его исправления, можно достичь только через духовное очищение – молитвы и покаяние, а также содержание (наказание) греховной плоти в условиях сурового заключения.

Со временем отдельные положения этой концепции нашли воплощение в создаваемых в Европе различного рода тюремных заведениях: исправительно-трудовых домах для детей в Генуе и Риме (в 1653 и 1735 гг.) и для взрослых преступников в Милане (в 1766 г.).

В Англии Закон о создании пенитенциариев был издан в 1778 г. В такие заведения предполагалось помещать нищих и бродяг, нерадивых слуг и рабочих, солдат за совершение каких-либо не особенно тяжких правонарушений (а впоследствии и детей по ходатайству их родителей – за ослушание и дерзкое поведение). Здесь предпочтение отдавалось принудительному труду, но уже в условиях одиночного содержания заключенных. Парламентский билль 1779 г. закреплял роль тюремного заключения в виде устрашения, нравственно-религиозного перевоспитания и обучения ремеслу. Однако проект далее постройки одной из двух запланированных для эксперимента тюрем не пошел.

Тем не менее практическое оформление идея пенитенциариев в виде Филадельфийской системы получила в США, где в 1776 г. представителями религиозной секты квакеров был создан первый пенитенциарий (от лат. penitentiamus – покаянный, исправительный). Это было тюремное учреждение с очень строгими режимом и условиями отбывания наказания. По идее квакеров, преступность порождается богоотступничеством, в связи с чем преступника следует устрашить, заставить раскаяться и примирить со Всевышним. Поэтому пенитенциарий представлял из себя тюрьму с чрезвычайно строгим одиночным заключением. Администрации заключенные были известны лишь по номерам: ни имени, ни происхождения, ни совершенного преступления, ни срока наказания. Все осужденные, находящиеся там, были обуты в войлочную обувь. Им не полагались свидания или письма и посылки. Абсолютная тишина и изоляция от внешнего мира. Все заменяла Библия. За произнесенное слово – плети, выход из камеры – в маске. Больница, баня, прогулки – ряд одиночных камер, двориков. В церкви – также одиночные будочки.