– Но как им самим не противно? – Для меня это было настоящим откровением. Ведь я, по наивности своей, всех людей считала сестрами и братьями.

– Все эти категории, Гюнель, осознанно культивировались на протяжении веков, – ответил Турал…

Наиболее рано тюремная система оформилась в Англии. В Кларендонской ассизе 1166 г. закреплялось распоряжение о строительстве специального заведения в каждом графстве. По тем временам в этих местах было известно два вида тюрем: графские и иммунные.

Наиболее распространенной системой пенитенциарных учреждений Англии вплоть до второй половины XIX в. были тюрьмы графств, куда шерифы первоначально помещали лиц, заподозренных и обвиняемых в совершении фелоний. Непосредственно за функционированием того или иного заведения отвечал помощник шерифа – смотритель или тюремный надзиратель.

Со временем была создана достаточная разветвленная система тюремных учреждений. Так, наряду с королевскими тюрьмами подобные заведения имелись в виде иммунных тюрем духовных и светских аристократов, тюрем городов и даже отдельных общин, в том числе и сельских, для содержания преступников, должников, а также для мелких правонарушителей и «пришлых людей и бродяг» (XIII в.). У каждого суда также были свои специальные тюремные заведения. Вместе с тем всякая не иммунная тюрьма находилась под королевской юрисдикцией, так как номинально создавалась при королевском суде.

Имелись и особые тюрьмы. Так, лондонский замок Тауэр получил свою известность – благодаря близости к резиденции британских королей, а также в связи со своей прочностью и наличием гарнизона – как тюрьма для государственных и иных, особо опасных для власти, преступников. Для этих же целей зачастую использовались замки Уолингфорд, Ноттингем, Винздор и Винчестер.

Первоначально какого-либо специального порядка содержания арестантов не существовало. Все содержались вместе: взрослые и несовершеннолетние преступники, мужчины и женщины, закоренелые преступники и просто бродяги, нищие и больные. Некоторое различие проявлялось только в связи с платежеспособностью конкретного субъекта, возможностью ещё и нажиться на его аресте.

В правление Генриха II на основании общих распоряжений короны шерифами на местах стали создаваться инструкции комендантам тюремных замков – тюремные провизии.

Однако, несмотря на создание достаточно разветвленной системы тюремных учреждений, дороговизна их содержания привела к тому, что в Англии вплоть до конца XVIII в. самым суровым и одновременно самым распространенным наказанием было повешение, в том числе за кражу имущества на сумму свыше 40 шиллингов.

Значительное ужесточение мер воздействия на неимущие слои населения характеризовало правоохранительную практику в странах победившего протестантизма – Англии, Дании, Швеции. «В этих странах одного факта бедности было достаточно для того, чтобы оказаться на виселице».

Первые работные дома для обеспечения работой бродяг и нищих с тюремным режимом содержания (цухтхаузы) были организованы в 1595–1596 гг. в Голландии: для мужчин – Распхёйс и женщин – Спинхёйс. Сроки нахождения в этих заведениях составляли чаще всего 8-12 лет. В Англии работные дома были созданы в 1610 г., во Франции – в 1612 г. Со временем число таких заведений значительно возросло. В тюрьмах, кроме задержанных преступников, бродяг и нищих, держали и сумасшедших.

Цухтхаузы постепенно стали создаваться в городах Ганзейского союза: в Любеке – в 1613 г., Бремене – в 1606 г., Гамбурге – в 1620 г., Базеле – в 1667 г., Бреслау – в 1668 г., Франфурте – в 1684 г. Вместе с тем Тридцатилетняя война принесла разорение городам, что повлекло прекращение деятельности цухтхаузов. С течением времени их положительный опыт был совершенно забыт.

Много можно было найти при желании, интересного и не очень, что описывало бы жизнь заключённых. Хотя, уж казалось бы – что может быть интересного в жизни обычного заключённого?

Но очень мало описывалось состояние в этот момент близких им людей. Или тех, кто считал себя таковыми.

Например, я бы никогда не подумала, что результатом последних трагических событий в нашей семье станет решительное изменение моего мнения о свекрови. С которой до сих пор у меня не было ничего общего, только всевозможные открытые или тайные конфликты между нами.

А сейчас Алия ханум не находила себе места. Она никак не могла поверить в происходящее и сильно переживала о случившемся, но при этом старалась держаться. Только ведь я видела – когда она приходила к нам, ее глаза были заплаканными, а голос осипшим.

Алия ханум постоянно обвиняла себя в случившимся:

– Не сберегла… Мой сыночек, мой Турал… Меним оглум[19]… Ну как? Как такое могло произойти? – она повторяла эти слова снова и снова, а потом поднимала глаза к небу и молила:

– Аллах, помоги моему сыну, накажи всех этих гадких и подлых людей!

Так уж произошло, что наш с ней конфликт произошёл из-за одного человека. Но впоследствии случилось так, что именно этот человек, его жизненные неурядицы, прямо коснувшиеся и нас, сплотили и сблизили нас со свекровью. Ее сын, которого она безумно любила, и мой муж, которого безумно любила я, – наш Турал находился в беде. Необходимость помочь ему сблизила и помирила наши сердца, до сих пор находившиеся в состоянии непримиримой вражды.

Теперь же Алия ханум постоянно оказывала мне помощь с приготовлением передачи для Турала. А часто так случалось, что везти вещи или продукты приходилось ей самой. Она же помогала мне с детьми, отвозила их в школу, гуляла с ними в парке, покупала им подарки.

Не раз она говорила мне:

– Гюнель, ты отдохни сегодня, а я пойду погуляю с детьми.

– А как же вы? – спрашивала я.

Но она уже не слушала меня и собирала детей на прогулку.

Свекровь опекала нас и всячески старалась сделать так, чтобы дети не чувствовали отсутствие отца. Такое искреннее и доброе отношение было для меня дорого и ценно. Но как же долго я ждала этого отношения к себе! Неужели с нами должно было произойти такое несчастье, чтобы мы стали относиться друг к другу теплее, чтобы мы стали по-настоящему родственниками?! Тем не менее случилось именно так, а долгие месяцы следствия убедили нас в необходимости сплочённых действий.

А потом, когда Алия ханум первый раз увидела Турала в наручниках в зале суда, она не смогла сдержаться, опустила голову и горько заплакала. Со слезами выплескивая наружу всю накопившуюся внутри боль и обиду. Вот тогда, наверное, что-то шевельнулось у меня в душе. Я пересела к ней поближе, взяла мать моего мужа за руку и шепнула ей на ухо:

– Алия ханум, не надо плакать! Мы должны быть сильными и держаться, чтобы враг не увидел наших слёз и не обрадовался! Вот увидите, Турал скоро выйдет! Не показывайте Туралу своих переживаний, ведь если он увидит ваши слёзы, ему станет только ещё больнее.