Она сделала три быстрых шага, схватила стальную мусорную урну, которую применяла к стеклу Джоди всего пару ночей назад, и снизу метнула ее изо всех сил. Урна ракетой подлетела к витрине, отскочила от нового плексигласового ударопрочного полотна двойной толщины и рикошетом сшибла Синию на задницу.

Та встала, стараясь не встречаться взглядами со своей немертвой свитой, отряхнула попу и со щелчком вправила на место сломанный нос.

— Ну так и постучи тогда, еблан, — сказала она Дрю. — Тук-тук-тук. Не всю же ночь нам тут стоять.

Отперев с улицы пожарную дверь в новую студию, Джоди почуяла кровь, горелое мясо и шампунь. По ее позвоночнику электрическим удавом моментально проволокся целый выводок мурашек. Она поднялась на цыпочках по лестнице, готовая ко всему. Ей был слышен любой легкий треск: в студии гудел мотор холодильника, сами собой поскрипывали половицы, в спальне храпел огромный кот Чет. Ну и, разумеется, кто-то дышал.

Лампы не горели. Он сидел в брезентовом шезлонге босиком, в джинсах и футболке Томми, вытирал полотенцем волосы. Джоди остановилась у кухонной стойки.

— Птенчик, — произнес старый вампир. — Неизменно удивляет, когда мне напоминают, до чего ты хороша. Сюрпризы в моем возрасте редки.

— Ты, должно быть, дохуя удивился, когда тебя эта «Хонда» поджарила, а? — Джоди почувствовала, как вся собирается в кулак, а электрическое покалывание в позвоночнике сжимается в осознанность, в клинок. Это уже был не страх — это была готовность.

— Этот сюрприз — неприятный, верно. Полагаю, твоя маленькая прислужница теперь в безопасности.

— Ну, запыхалась немного, пока тебе по жопе стучала, но она ж еще маленькая.

Вампир расхохотался, да и Джоди не сдержала улыбку. Подошла к окнам на улицу и открыла одно.

— Горелым мясом тут воняет.

— Знаешь ведь, ей придется уйти, — по-прежнему улыбаясь, проговорил вампир.

— Нет, не придется. — Джоди резко развернулась к нему. Лицом к лицу.

— Придется-придется. Им всем, кроме тебя. Я довольно сильно устал от одиночества, малютка. Ты можешь уехать со мной, как мы и собирались вначале.

Тупость его Джоди потрясла.

— Я тебе врала, Илия. Я ни разу не собиралась никуда с тобой уезжать. Я притворялась, чтобы вызнать, как жить вампиром.

— Так что ты собиралась тогда сделать на следующую ночь, если бы твой ручной зверек не залил нас бронзой, то есть?

— Я думала, отошлю тебя куда-нибудь.

— Нет, не думала.

— Думала, дам Животным тебя убить, как они и собирались.

— Нет, и об этом не думала.

— Я не знаю. — Клинок тупился на глазах. — Не знаю. — Может, она с ним и собиралась. Ей было так одиноко, так потерянно.

— Ах, ну вот мы опять на том же месте. Давай сделаем вид, будто никаких неприятностей меж нами не было, настала следующая ночь, и вот они мы, только ты и я. Единственные на всем черном свете. Что ты будешь делать, Джоди?

— Но мы ж не единственные.

— Единственные — ни о ком другом тебе думать больше не надо. Тебе известно, что ты первый новый вампир за последние сто лет?

Джоди постаралась не удивиться.

— Вот мне повезло, — сказала она.

— О, нет, обратил я не одну тебя. Я обращал многих. Но только ты снесла перемену, не тронувшись умом. Остальных пришлось, ну, в общем, списать.

— Ты их убил?

— Да. А тебя не стану. Помоги мне здесь все зачистить, и мы уедем. Вместе.

— Зачистить?

— Есть правила, любовь моя. Я установил их сам, и первое — больше никаких вампиров не делать. Ты же, напротив, выпустила целую тучу птенчиков, и всех теперь придется зачистить, включая твоего ручного мальчонку.

— «Больше не делать»? А я? Меня же ты сделал.

— Я не рассчитывал, что ты выживешь, любовь моя. Я полагал тебя развлеченьем, ты нарушила тягостную скуку моих дней, ты была антрактом — но неожиданно отличилась.

— И теперь ты хочешь, чтоб я с тобой сбежала.

— Мы заживем по-царски. У меня такие ресурсы, которых ты и вообразить себе не можешь.

— На тебе краденые джинсы, папик.

— Ну, это да, мне еще придется добраться до одного из моих тайников.

— У меня есть мысль, — сказала Джоди. Вообще-то, именно за этим она сюда и пришла, одна, зная, что он здесь окажется. Или, по крайней мере, надеясь на это. — Давай я отдам тебе столько денег, чтоб тебе хватило убраться из города, и ты именно так и поступишь, как мы обещали Ривере и Кавуто? Как тебе? Оставишь в покое меня, оставишь в покое Томми — просто возьмешь и уедешь.

Илия встал, швырнул в кресло полотенце и подступил к ней до того мгновенно, что она не успела поймать взглядом, как он шевельнулся.

— Искусство, музыка, литература, — произнес Илия. — Желанье, страсть, власть — лучшее от людей и лучшее от зверей. Вместе. И ты откажешься?

Он коснулся ладонью ее щеки, и Джоди ему позволила.

— А любовь? — спросила она, глядя прямо ему в глаза — ее ночному зрению они представали двумя каплями ртути.

— Это для детских сказок. Из той же мы матерьи, что кошмары.[40]Потвори со мной вместе кошмаров.

— Ух, хорошее предложение. Даже представить себе не могу, почему за сто лет на него никто не клюнул. — Джоди перехватила его запястье. Если он не захочет уйти, придется его завалить. У нее получится, она ведь тоже вампир.

Илия все так же улыбался, только улыбка его сменила тон — из довольной стала хищной.

— Значит, так тому и быть.

В одно мгновенье его рука уже была у нее на шее — Джоди не выпал шанс даже увернуться. Внезапно она уже не могла шевельнуть ни руками, ни ногами, а за ухом и под челюстью невыносимо заболело. Она завизжала — такой звук невозможно представить вылетающим из горла человека. Скорее так орал бы кот под бормашиной. Илия зажал ей рот другой рукой.

— Я не всему научил тебя в нашу единственную ночь, любовь моя.

Джоди беспомощно смотрела, как он запрокидывает голову. Из его нёба полезли клыки.

Трой Ли принял боевую стойку напротив Дрю в конце прохода с собачьим кормом. В руках у него были два коротких меча.

— Давай, торчила, — произнес он и повертел обоими клинками в воздухе. Дрю чуть присел у стеллажа с жидкостями для посудомоечных машин.

— Я теперь быстрый, — сказал он.

— Ага. — Трой замахал перед собой смертоносным веером. В боевых искусствах он тренировался с детства и ничего не боялся, особенно — Дрю.