А он такой мне: «Нет, я очень много времени занимаюсь — и так типа всегда было».

А я ему такая: «Так ты, стало быть, прицениваешься к гайдзинским принцессам?»

А он такой: «Это в Японии. Я китаец».

А я такая: «Не сворачивай с темы, Гунбао, я желаю знать, готов ли ты потратить сколько-то времени вблизи и наедине с девяноста фунтами варварской женской плоти? Прости, не знаю, сколько это в килограммах».

Фиг поймешь, какая муха меня укусила. Я вся просто пшикала адреналином, страстью и чем не, видимо. Обычно я на парней сама не кидаюсь, но он был весь такой таинственный, и умный, и клевый.

Короче, он ухмыльнулся весь эдак и такой: «У меня предки с ума сойдут, если тебя увидят».

А я такая: «Ты что, дома живешь?»

А он весь такой: «Ну, э-э, да, э-э, вроде как, э-э…»

Тут я хватаю у него из кармана ручку и пишу у него на руке свой сотовый, пока он дальше себе заикается, а потом ручку обратно положила и как бы жестко так поцеловала его и тотально страстно, а при этом было понятно, что ему это очень понравилось, поэтому я такая его оттолкнула и шлепнула, чтоб не подумал, будто я прошмандовка. Но не сильно, чтоб не подумал, будто я не заинтересована.

И такая: «Звони».

А он такой: «Позвоню».

Поэтому я ему такая: «Прическу свою гондошить не вздумай».

А он такой: «Очхор».

И я ему: «Будь осторожней».

А он мне: «Буду. Ты тоже».

И тут я ему: «А, ну и да — спасибо за спасение и чего не».

А он весь такой: «Нормально. Спасибо, что поцеловала».

В общем, я его бесстыжая Белая Дьявол Джульетта, а он мое милое Ниндзя Ромео (если, конечно, ниндзя тоже не японцы, а не то мне придется искать какое-нибудь другое говно себе в метафоры, потому что из китайского я сейчас помню один димсам, но мне кажется, неуважительно будет свою родную душу называть закуской). Ебать мои носки! Клеточный. Джеред. ПК.

— А потом Люцифер-Два себе добывает меч крови, а Джереда Белого берет себе в супруги, и они правят всей Кровней отныне и на веки веков, — произнес Джеред Белый Волк, завершив тем самым часовое изложение сюжета не написанного им приключенческого романа — вампирской саги. — Что скажете?

— Мне очень понравилось, только, по-моему, тебе нужно лучше проработать персонажей, — ответил Томми, чуть поигрывая писательской мускулатурой. Так удавалось не думать о той жажде, что неуклонно в нем подымалась.

Джеред перевел взгляд на Джоди и поднял нарисованную бровь.

— А я думаю, нам нужно выйти из этого подвала сейчас же, — сказала Джоди. — И если для этого придется убить твоих родителей и маленьких сестренок, что ж, в омлет тоже яйца нужно бить…

— Но что вы думаете о моем романе? — спросил Джеред.

— Про него я думаю, что это не роман, а сексуальная фантазия о тебе и твоей крысе.

— А вот и нет. Там только имена у героев такие.

— Попробуй еще сотовый Эбби, Джеред. — Джоди уже скрипела зубами.

— Скажи, чтоб возвращалась сюда, — добавил Томми. От жажды крови у него уже начались спазмы.

— Погодите, у меня тут прием дерьмовый. — Джеред забрал телефон и крысу и вышел за дверь и по лестнице из подвала.

Томми повернулся к Джоди.

— Меня уже совсем голодом скрутило.

— Меня тоже.

— А может, стоит, ну, Джереда отведать?

— Мне кажется, это плохая мысль.

— Н-да, — произнес Томми. — Уильям у нас в больнице, а где Эбби, мы не знаем, поэтому я не вижу, какой у нас тут выбор.

— Томми, давай сперва отсюда выберемся. Ну что плохого может произойти? Мы шокируем родителей Джереда? У меня такое чувство, что они уже давно десенсибилизированы.

— Это еще куда ни шло, но что мы будем делать завтра? В мотель впишемся? Можно, если добудем деньги — и поставим Эбби караулить дверь, чтоб горничная не зашла и нас не зажарила. — Томми вдруг просиял. — Эй, а может, Эбби прихватила деньги в студии?

— Эбби, может, и в живых-то уже нет, — сказала Джоди, и в голосе ее слышалось нечто большее, чем просто раздражение. — Ты же помнишь, как Илия собирался убить тебя, чтобы мне только досадить. Если он за нами следил — Эбби наверняка видел. Она станет следующей. Надо было уходить отсюда сразу. Ужас, что мы ее там бросили совсем одну.

— Она же прямо к нему отправилась. — Томми схватился руками за голову. — Как я все это ненавижу, Джоди. Ну зачем ты так со мной поступила? Все могло бы получится. Я бы за тобой ухаживал и жил реальной жизнью. А теперь я существую от одной кормежки до другой, и всем со мной очень опасно. Все хотят нас убить или что-нибудь у нас отобрать. Я ж из Индианы, на Среднем Западе нас к такому не готовят.

Джоди соскользнула с кровати и села с ним рядом на пол, обняла за плечи.

— Все не так, Томми. Мы — как боги. Ну да, нам нужно охотиться, но как только поддашься хищнику в себе, у тебя вся тревога испарится. Ты должен почувствовать силу.

— Силу? Какую еще силу? Да я уже готов был этой крысой закусить.

— Ну, крысой можно, если нужно, эта ебучка все равно жуть наводит.

Томми отстранился.

— Не смей.

В дверь ввалился Джеред, жамкая свой ингалятор.

— О боже мой! О боже мой! Она познакомилась с клевейшим парнем, который ниндзя, и они тотально запали друг на друга. А те парни, про которых вы нам рассказывали, которые вас еще выкрали, у них там целая куча теперь вампиры. И там еще высокая такая тетка — вампир тоже, она Эб укусить пыталась. А Эбби тотально всех завалила и подожгла каким-то портативным солнышком. О боже мой, какая она крутая. Вот бы мне такие яйца, как ей.

— А сейчас она где? — спросила Джоди.

— Пьет мокаччино в «Талли» на Маркет. Я ей занял двадцатку. Она вернет из рождественской премии, которую вы ей дали. Эй, а мне премию можно, я же…

— Позвони ей и скажи, чтоб не двигалась с места, — велела Джоди. — Мы идем.

— Правда? — уточнил Томми. «Можно отсюда наконец выбраться — найти… донора!»

— Ты остаешься, — сказала Джоди. — Мы идем. — И она похлопала Джереда по плечу, стараясь держать руку подальше от крысы.

— Правда? — уточнил Джеред.

— Да, Джеред, тебе придется во всем признаться родителям. Рассказать как на духу, что весь день у тебя в комнате провела девушка. Мы сейчас поднимемся, и ты просто меня им представишь как свою подружку.

— Наверно, ладно. Может, карандаш для глаз дать? И помаду чуть-чуть подправьте, ладно?

— Я весь этот мрак из твоей задницы сейчас выбью, крысоеб. — И Джоди изобразила улыбку на несколько градусов прохладнее теплой.