считалось, что сказки нужно рассказывать именно так. К сожалению, многие нынешние родители никогда не слышали сказок в детские годы, оказавшись лишены этого величайшего удовольствия и не получив возможности обогатить таким образом свою внутреннюю жизнь. Поэтому даже лучшие из них не могут дать своим детям то, что отсутствовало в их собственном опыте, поскольку для них это не естественно.

Коль скоро мы рассуждаем об интеллектуализированном понимании смысла сказок, следует подчеркнуть, что рассказывать сказку в воспитательных целях не годится. Там и сям мы упоминали, что сказка подводит ребенка к пониманию самого себя, к решению проблем, которые его беспокоят, и т. д., однако все эти утверждения имели исключительно метафорический смысл. Да, сказка помогает ребенку добиться всего этого, но сознательного намерения подтолкнуть его к этому вовсе не было ни у тех, кто сочинил сказку в далеком прошлом, ни у тех, кто, пересказывая, передавал ее из поколения в поколение. Рассказывая, следует придерживаться той же цели, что и мать Гете: разделить опыт наслаждения сказкой. При этом причины наслаждения ребенка и взрослого могут весьма различаться между собой. Если ребенок наслаждается фантазией, это само по себе может служить источником удовольствия для взрослого; если ребенок ликует оттого, что ему открылось что-то в самом себе, то наслаждение взрослого рассказчика может проистекать из того, что ребенок испытывает озарение.

Сказка — это прежде всего произведение искусства, о чем Гете пишет в «Прологе» к «Фаусту»: «Кто много предложил, тот многим угождает»[95]. Отсюда следует, что никакая сознательная попытка предложить нечто особенное конкретному человеку не может стать целью, ради которой произведение создается. Как ребенок слушает сказку и осмысливает ее образы? Вспоминается притча о сеятеле. Лишь немногие из разбросанных семян прорастут в сознании ребенка. Что-то сразу же повлияет на его сознательное; что-то окажет стимулирующее воздействие на бессознательное; каким-то зернам предстоит пролежать долгое время — до тех пор, пока сознание ребенка не достигнет в своем развитии той стадии, когда они смогут прорасти. Многие, возможно, так и не пустят корней. Но из тех семян, что упали на благодатную почву, вырастут прекрасные цветы и могучие деревья, — иными словами, сказка будет порождать важные чувства, вызывать озарения, питать надежды, умирять тревоги и таким образом обогащать жизнь ребенка как сейчас, так и в будущем. Тот, кто рассказывает сказку, задаваясь иной целью, нежели обогащение опыта ребенка, добьется лишь того, что она превратится в нравоучение, в басню. Она чему-то научит, но не более, и в лучшем случае затронет лишь сознание ребенка. Но важнейшим достоинством сказочной литературы является то, что она обращается непосредственно к бессознательному.

Правильно рассказывать ребенку сказку — значит рассказывать ее с чувством. Мы вспоминаем, какой смысл сказка имела для нас в детстве, и это порождает в нас некоторые чувства. Важен и тот смысл, который она имеет для нас сейчас (он будет иным, нежели в детстве), и чуткость к причинам, по которым наш ребенок также может извлечь из прослушанного нечто для себя. И если сказку рассказывают правильно, то, слушая, дитя чувствует, что его самая сокровенная тоска, самые пламенные желания, мучительные тревоги и ощущение несчастья, а также самые великие чаяния встречают понимание. Ребенок убеждается: рассказ родителя может каким-то странным образом просветить его насчет того, что происходит в темных и иррациональных уголках его сознания, и это означает, что он не одинок в своих фантазиях, разделяя их с тем, кого он любит более всего на свете и в ком более всего нуждается. При таких благоприятных условиях он может расслышать тонкие намеки сказки на то, как совладать с этими переживаниями наилучшим для себя образом. Сказка передает ребенку интуитивное, подсознательное понимание его собственной природы и того, что ждет его в будущем, если он разовьет свои хорошие задатки; она порождает в нем ощущение того, что быть человеком в нашем мире означает отвечать на серьезные вызовы и в то же время участвовать в захватывающих приключениях.

Никогда не следует объяснять ребенку смысл сказок. Однако понимание рассказчиком того, какое сообщение для подсознания ребенка содержится в сказке, имеет большое значение. Осознание рассказчиком различных смысловых уровней сказки помогает ребенку обнаружить в ней ключи к лучшему пониманию себя. А это понимание побуждает взрослого к проявлению чуткости: он выбирает такие сказки, которые наилучшим образом соответствуют уровню развития ребенка и отвечают конкретным психологическим трудностям, с которыми он сталкивается в данный момент.

Сказки описывают состояние сознания и внутреннего мира ребенка посредством образов и действий. Поскольку, видя плачущего, ребенок понимает, что этого человека постигло несчастье, сказка не нуждается в том, чтобы специально останавливаться на его описании. Мать Золушки умирает; сказка не сообщает нам, что девочка горевала о матери или оплакивала потерю, что она чувствовала себя одинокой, заброшенной и была в отчаянии, — она лишь сообщает, что Золушка «каждый день ходила на могилу к матери и плакала».

Внутренние процессы претворяются в сказках в визуальные образы. Когда персонаж сталкивается со сложными, на первый взгляд неодолимыми внутренними проблемами, нам не предлагают описание его психологического состояния. Вместо этого мы видим, что он заблудился в лесной глуши, не понимает, куда свернуть, отчаялся найти выход. Ни один слушатель сказки не сможет забыть этого образа и ощущения затерянности в самой чаще темного леса.

К несчастью, кое-кто в наши дни отвергает сказки, ссылаясь при этом на ни в какой мере не применимые к ним литературные стандарты. Если счесть сказки описаниями реальных событий, то они действительно покажутся чем-то абсолютно несуразным, с какой стороны к ним ни подойди. Жестокость, садизм — чего только нет в этих историях! Но если рассматривать сказку как символизацию психической жизни и психических проблем, мы оценим ее правдивость.

Вот почему успех сказки в огромной степени зависит от чувств рассказчика. Когда любящая бабушка рассказывает сказку ребенку, а тот, сидя у нее на коленях, слушает с открытым ртом, она сообщает ему нечто совсем иное, нежели отец, который «выполняет свой долг»: читает всему своему потомству от мала до велика, зевая от скуки. Если взрослый, рассказывая сказку, вкладывает душу в свой рассказ, он неизмеримо обогащает впечатления ребенка от услышанного. Ребенок разделяет конкретное переживание с другим человеком: пусть этот другой взрослый, но он способен с полным пониманием отнестись к чувствам и реакциям ребенка, и в результате личность ребенка укрепляется.

Итак, мы рассказываем сказку, где находят отражение муки соперничества между старшими и младшими детьми; ощущение отверженности, которое испытывает ребенок, решив, что его не считают лучшим; унижение, переживаемое им, когда его подводит его собственное тело; подавленное настроение в тех случаях, когда другие ожидают от него (или он — от