думать лишь о том, как бы стать (или притвориться) кем-то, кем она не является в действительности. Гусятница поняла, что быть самой собой гораздо труднее, но это единственный способ обрести подлинную независимость и изменить свою судьбу.

Фантазия, исцеление, побег и утешение

На фоне недостатков современных волшебных сказок ярко видны характерные особенности, отличавшие народные сказки с момента их появления. Толкин описывает такие неотъемлемые составляющие хорошей волшебной сказки, как фантазия, исцеление, побег и утешение. Герой исцеляется от глубокого отчаяния, спасается от великой опасности, однако утешение важнее всего. Говоря о счастливом конце, Толкин подчеркивает, что он должен быть в любом произведении, заслуживающем названия волшебной сказки. Счастливый конец — это нежданный радостный поворот сюжета. Сказка может рассказывать о каких угодно невероятных и ужасных событиях и приключениях. Но происходит «поворот» — и в этот момент и у детей, и у взрослых перехватывает дыхание, сильнее бьется сердце, а на глаза наворачиваются слезы[87].

Тем самым становится понятным, почему, когда детей просят перечислить их любимые сказки, среди них почти не оказывается сочинений современных авторов[88]. Многие из этих произведений заканчиваются печально, и потому они не обеспечивают ни побега, ни утешения. Меж тем ребенку, который слушает сказку о страшных событиях, и то и другое необходимо, чтобы он мог с твердостью встретить превратности судьбы. Без такой ободряющей концовки ребенок почувствует, что из отчаянных ситуаций, которыми изобилует жизнь, и впрямь нет никакого выхода.

В народной сказке герой получает награду, а злодей — заслуженное наказание, и таким образом глубокая потребность ребенка в справедливости оказывается удовлетворена. Откуда еще ребенок может черпать надежду на то, что с ним поступят по справедливости? Ведь он так часто ощущает, что с ним поступают «нечестно»! И как иначе он может убедить себя в том, что должен вести себя правильно, когда ощущает столь мучительное искушение поддаться собственным желаниям, которые толкают его к асоциальным поступкам? Честертон некогда заметил, что дети, с которыми он смотрел «Синюю птицу» Метерлинка, были разочарованы, потому что «сказка не завершилась Судным Днем и герой и героиня так и не узнали, что Пес говорил правду, а Кот лгал, ибо дети невинны и любят справедливость, тогда как большинство из нас испорчены и, конечно, предпочитают милосердие»[89].

Возникает закономерное желание оспорить веру Честертона в невинность детей. Однако он абсолютно прав, заметив, что предпочтение милости к тем, кто вел себя дурно, характерное для зрелого сознания, сбивает ребенка с толку. Более того, утешение не просто подразумевает справедливость — оно ощущается благодаря справедливому суду (или, если говорить об утешении взрослых читателей, суду милосердному).

По мнению ребенка, лучше всего, чтобы злодей претерпел в точности ту же участь, которую желал навлечь на героя: так, волшебница в сказке «Гензель и Гретель» хочет приготовить детей в печи, попадает туда и сгорает заживо, а самозванка в «Гусятнице» сама объявляет себе приговор и несет наказание. Для утешения необходимо, чтобы миропорядок был восстановлен: это означает наказание злодея, что равносильно изгнанию зла из мира героя. Таким образом устраняются все препятствия к тому, чтобы герой «жил долго и счастливо».

Возможно, к четырем мотивам, перечисленным Толкином, стоит прибавить еще один. Я полагаю, что важнейшей составляющей волшебной сказки является угроза — угроза жизни героя в ее физическом или моральном плане (унижение гусятницы переживается детьми прежде всего с моральной точки зрения). Удивительно, если задуматься, что сказочный герой принимает сам факт подобной угрозы безоговорочно: она существует, и этим все сказано. В «Спящей красавице» фея, разозлившись, произносит проклятие, и ничто не может помешать ему свершиться, пусть в смягченной форме. Белоснежка не задумывается, почему королева завидует ей черной завистью и преследует ее; это не удивляет и гномов, хотя они советуют девушке остерегаться мачехи. Никто не задается вопросом, почему волшебница в сказке о Рапунцель хочет отнять ее у родителей: такова судьба бедной Рапунцель. В редких случаях упоминается желание мачехи возвысить собственных детей за счет героини, как то происходит в «Золушке», но даже здесь нам не сообщают, почему отец Золушки не противится этому.

В любом случае с самого начала сказки герой оказывается ввергнут в пучину опасностей. И ведь именно так видит жизнь ребенок, даже если в реальности его жизнь протекает в весьма благоприятных обстоятельствах, если иметь в виду внешние факторы. Ребенку кажется, что ровное течение его жизни то и дело прерывается по непонятным причинам — и он оказывается в страшной опасности. Он чувствовал себя защищенным, и вряд ли на всем белом свете ему угрожала хоть какая-то опасность, но вдруг все изменилось, и мир, исполненный радушия, обратился в кошмар. Это происходит, когда любящий родитель (так кажется ребенку) внезапно выдвигает совершенно бессмысленные требования и угрожает, пугая его. Ребенок убежден, что никаких понятных причин для подобных событий не существует: они происходят, и этим все сказано. Такова его судьба, и ее не избежишь. Затем ребенок либо погружается в отчаяние (и некоторые сказочные персонажи поступают точно так же: они сидят и льют слезы до тех пор, пока не явится волшебный помощник и не укажет им, как справиться с угрозой), либо пытается уйти от всего происходящего, чтобы избежать ужасной судьбы, подобно Белоснежке: «И вот очутилась бедняжка в дремучем лесу одна-одинешенька, и стало ей так страшно, что она <…> не знала, что ей делать и как ей быть. И пустилась бежать, и бежала по острым камням и по колючим кустарникам»[90].

В жизни нет большей опасности, чем остаться в одиночестве, покинутым всеми. Человек боится этого больше всего. В психоанализе соответствующее состояние получило название сепарационной тревоги. Чем мы младше, тем мучительнее ощущается нами тревога, когда мы остаемся одни, ведь маленький ребенок в самом деле погибает, оставшись без надежной защиты и заботы. По этой причине подлинным утешением для нас является мысль, что нас никогда не оставят. Существует цикл турецких сказок, где герои то и дело оказываются в самых невозможных ситуациях, однако им удается выйти из положения или одолеть опасность, как только они найдут себе друга. К примеру, в одной широко известной сказке главный герой по имени Искандер вызывает гнев собственной матери, и та вынуждает отца посадить сына в сундук и пустить в океан плыть по воле волн. Искандеру помогает зеленая птичка: она спасает его от этой и множества других опасностей, причем каждая следующая страшнее предыдущей. Всякий раз птичка утешает Искандера словами: «Знай, что ты не один»[91]. Итак, это наилучшее утешение: именно эта мысль лежит в основе распространенной концовки