героя, и, следовательно, он не имеет значения. Дело в том, что история касается эдиповых проблем в жизни как девочек, так и мальчиков.

В «Гусятнице» находят символическое воплощение две противоположные составляющие эдиповой фазы развития. На более раннем этапе ребенок считает, что родитель одного с ним пола — самозванец: он занял его место в сердце родителя другого пола незаконно, так как тот, безусловно, предпочел бы иметь в качестве брачного партнера самого ребенка. Ребенок подозревает, что родитель его пола, применив хитрость (он оказался поблизости до появления ребенка), отнял у него то, что принадлежит ему по праву. Он надеется, что благодаря вмешательству неких высших сил ситуацию удастся исправить и он сделается партнером родителя другого пола.

Эта сказка также помогает ребенку перейти от ранней стадии развития эдипова комплекса к следующей, более продвинутой. Фантазии сменяются в чем-то более верной картиной ситуации, в которой ребенок находится, проживая эдипову фазу. Он растет, обретает зрелость, его понимание происходящего углубляется, и он начинает осознавать, что его мысль о том, что родитель одного с ним пола незаконно занял место, принадлежащее ему, противоречит действительности. Ребенок приходит к пониманию того, что это он желает стать узурпатором и занять место родителя своего пола. Сказка о гусятнице предостерегает: лучше отказаться от подобных мыслей, поскольку того, кто сумеет вытеснить, пусть и на время, настоящего супруга или супругу, ждет суровое наказание. Она свидетельствует: ребенку лучше смириться со своей участью, нежели пытаться захватить место родителя, каким бы желанным оно ни казалось.

Некоторые читатели могут задаться вопросом: имеет ли для детей какое-то значение тот факт, что этот мотив появляется в основном в историях, где главная роль отводится женщине? Но сказка производит глубокое впечатление и на девочек, и на мальчиков: на подсознательном уровне любой ребенок понимает, что сказка затрагивает эдиповы проблемы, в значительной мере актуальные для него. В поэме Гейне «Германия. Зимняя сказка» — одном из самых знаменитых его произведений — говорится, какой глубокий след оставила в его сердце сказка о гусятнице. Он пишет:

Как я трепетал при рассказе о том,

Как бедная королевна,

Золотокудрая, пасла

Гусей на лугу ежедневно.

Гусей, как пастушка, она пасла

И в скорби застывала,

Обратно под вечер их гоня,

У врат городского вала[84], [85].

В сказке о гусятнице также содержится важный урок: родитель, будь он даже могуществен, словно король или королева, не в состоянии помочь ребенку достичь зрелости. Чтобы стать самим собой, ребенок должен самостоятельно встретиться с испытаниями, уготованными ему жизнью: его спасение от последствий его же собственной слабости не зависит от родителей. Ни сокровища, ни драгоценности, переданные королевне матерью, не пригодились ей, и здесь различим следующий намек: от всех земных благ, которые родитель может дать ребенку, будет мало пользы, если тот не знает, как ее извлечь. Последним и самым ценным даром, который вручает королева дочери, становится носовой платок с тремя каплями материнской крови. Но небрежность королевны приводит к тому, что она теряет и его.

Три капли крови, символизирующие достижение половой зрелости, будут рассматриваться нами подробнее в связи со сказками «Белоснежка» и «Спящая красавица». Так как королевна покидает дом, чтобы выйти замуж, сделавшись из девушки женщиной и женой, и мать настаивает, что такой подарок, как окровавленный платок, даже выше говорящего коня, нам не кажется надуманным предположение, что эти капли крови, пролитые на кусок белого полотна, символизируют половую зрелость: это созданный матерью залог будущей сексуальной активности дочери[86].

Отсюда следует, что, когда королевна теряет столь важный подарок (если бы она сохранила платок, он бы защитил ее от посягательств самозванки), это означает, что она еще не достигла подлинной зрелости и ей пока не пора стать женщиной. Можно предположить, что эта случайная потеря представляет с ее стороны ошибочное действие, как понимал его Фрейд, и благодаря ему она избежала того, о чем не хотела вспоминать, — грядущей потери девственности. Став гусятницей, она вернулась к роли незамужней юницы; ей пришлось помогать пасти гусей маленькому мальчику, и эта деталь еще более подчеркивает ее незрелость. Но сказка гласит: тот, кто пытается избежать наступления зрелости, когда для нее приходит срок, навлекает трагедию на себя и на тех, кто ему близок. Свидетельство тому — судьба верного коня Фалады.

Стихи, которые трижды произносит Фалада (каждый раз, когда гусятница видит его голову и жалуется: «Вот где висишь ты, конь мой Фалада!» (370) — он откликается на ее слова), не просто оплакивают судьбу девушки, а в первую очередь выражают бессильное горе ее матери. В них слышится увещевание: не только ради себя, но и ради матери королевна должна прекратить пассивно принимать то, что с ней происходит. В них также можно различить оттенок обвинения: если бы королевна не повела себя как маленькая, выронив и потеряв платок, а затем позволив камеристке занять свое место, Фалада бы не погиб. Во всем дурном, что произошло, девушка виновата сама: она не сумела отстоять себя, поэтому даже говорящая лошадь не может избавить ее от несчастья.

Сказка о гусятнице сосредоточивает наше внимание на трудностях, которые человек встречает на жизненном пути: они связаны с достижением сексуальной зрелости, обретением независимости, самореализацией. Опасности должны быть преодолены, испытания пройдены, решения приняты, но сказка утверждает, что если ты остаешься верен себе и своим ценностям, то, вопреки тому, что временами положение вещей представляется отчаянным, все закончится хорошо. И разумеется, сказка подчеркивает (как явно это соответствует развитию и разрешению эдиповой ситуации!), что тот, кто, повинуясь непреодолимому желанию, захватит чужое место, тем самым погубит себя. Войти в свои права сможет лишь тот, кто делом заслужит их.

Убедимся еще раз, насколько глубже содержание этой сказки, занимающей не более пяти страниц печатного текста, нежели содержание истории «Паровозик — молодец!». Это современное сочинение, завоевавшее широкую популярность, также побуждает читателя верить в то, что он в конце концов преуспеет, если как следует постарается. Подобные тексты действительно вселяют в ребенка надежду и таким образом служат благой, пусть и узкой цели. Но они не затрагивают находящихся на более глубоком, бессознательном уровне желаний и тревог ребенка, а в конечном счете именно они препятствуют доверию ребенка к себе в его повседневной жизни. Подобные сюжеты ни прямо, ни косвенно не помогают ребенку обнаружить собственные глубинные тревоги и не приносят облегчения на уровне этих весьма насущных для него переживаний. Вопреки морали сказки о Паровозике успех сам по себе не может обеспечить разрешение внутренних проблем. В противном случае