Ронан тогда поспешил сбежать: не хотелось, чтобы случайный добрый поступок обернулся суетой, сплетнями или неприятностями и для него самого, и для Флоренс – тогда еще Голдфинч.

– И я подумал, – продолжил Эдвард, – что раз уж некоторые работы мистера Голдфинча небесполезны для блага Логресса, было бы несправедливо оставить его дочь без помощи, когда она попала в беду. Как ты находишь это, Ронан Макаллан? Достаточно веским поводом, чтобы поинтересоваться ее судьбой?

– Ты снова хочешь попросить меня об одолжении?

– Именно. – Эдвард затянулся трубкой. – Будем считать, что это еще одно из тех деликатных дел, которые стоит доверять только лучшим. Я не прошу тебя искать оправдания совершённому. Я хочу, чтобы ты узнал, действительно ли она виновна или оказалась жертвой обстоятельств.

Дело леди Флоренс Найтингейл вел мистер Джонатан Данлоу. Этот опытный ловец, сухой и черствый педант, всегда следовал букве закона так четко, словно души у него нет, а вместо нее сложный выверенный механизм, принимающий решения без эмоций. Ронан уважал Данлоу за опыт и знания, но эту вот черствость в нем не любил: она хороша, когда имеешь дело с магами-отступниками или торговцами волшебной пыльцой, погружающей в сладкие грезы, но работа ловцов заключалась не в том, чтобы наказывать за применение магии.

Ловческий Кодекс считал непричинение вреда величайшей ценностью. Магия не была злом – она служила людям, и ловцы следили, чтобы магия не применялась во вред, а не за тем, чтобы она не применялась вообще. Данлоу частенько забывал об этом и бывал чрезмерно суров.

– Закройте за собой дверь и проходите, – сказал он Ронану, когда тот оказался в его кабинете.

Этот кабинет был похож на хозяина: строгий, аккуратный, ничего лишнего – только рабочие папки, книги, наградные листы на стенах и стоящий на столе портрет дочери в круглой рамке. Они были похожи: узколицые, с длинноватыми носами и нависшими бровями, отчего взгляд приобретал неприятную суровость. Дочь Данлоу, Сьюзан, была замужем за каким-то торговцем и жила в соседнем графстве.

– Для начала, мистер Макаллан, позвольте узнать, в чем ваш интерес? – Взгляд Джонатана Данлоу был холоден и полон подозрений.

Ронан спросил разрешения сесть на один из стульев, стоящих вдоль стены, и, получив его, подвинул стул поближе.

Врать не было смысла.

– Мой хороший друг, лорд Эдвард Милле, очень интересуется судьбой этой молодой женщины, – сказал он. – По личным причинам.

Это должно было прозвучать как «Эдвард Милле берет леди Флоренс Найтингейл под свою протекцию». Данлоу услышал как надо и помрачнел. Ему, орденскому псу, должно быть, не нравилось внимание лорда Милле, пусть тот нередко помогал Ордену в других деликатных делах.

– Лорду Милле следовало раньше думать о судьбе леди Найтингейл, – проворчал Данлоу и откашлялся. – Впрочем, ему не о чем волноваться. Перед Орденом леди Найтингейл чиста. Вам пересказать своими словами или вы подождете, пока мой секретарь принесет отчет?

– Я согласен выслушать, – ответил Ронан.

– В таком случае, если вы не против, я попрошу кофе. Воспользуюсь вашим визитом как поводом для передышки. А вы пока почитайте вот это. Будет полезно.

Он протянул Ронану подшивку газетных вырезок и вышел за дверь.

Журналисты успели прозвать леди Найтингейл Черной невестой: кто-то удачно использовал это для заголовка, остальные подхватили – и оно покатилось, как камушки с горы. Орден не привык к такой огласке; дел, вызвавших, как сказал бы Эдвард, широкий общественный резонанс, ему не доставалось давно. Пожалуй, с тех пор, как в Приморье поймали безумного колдуна, приносившего в жертву старым богам младенцев. Еще несколько лет назад была серийная отравительница – семикратная вдова, знавшая много не только о ядах, но и о любовных зельях, с помощью которых и заманивала мужчин, в основном молодых наследников знатных семей, в свои объятия.

Поэтому Логресс и видел в леди Найтингейл только злодейку. Того и гляди она станет героиней одной из городских легенд. А потом – парочки романтических баллад у каких-нибудь бледных поэтов, склонных любить трагедии.

– Впечатляет? – спросил Данлоу, вернувшись. – Газетчики выжимают из этой истории все соки, а мы пока даже не можем достойно ответить им.

– Все так сложно?

– Отчасти. – Данлоу сложил руки перед собой и сцепил кончики пальцев. – Я склонен считать, что леди Флоренс Найтингейл невиновна в намеренном причинении вреда. Она никогда не обучалась этому, и все, кто ее знает, свидетельствовали, что магией она не владела и не интересовалась. Не более, чем любая другая девица ее возраста, которая подобралась близко к семейной библиотеке. Это обычный выплеск, да, с печальными последствиями, но не более. Поэтому лорд Милле может не беспокоиться – его подопечная, если мне позволено так ее назвать, не попадет в тюрьму Ордена и, скорее всего, будет оправдана.

Он вздохнул.

– Но? – Ронан наклонил голову набок.

За окном зашумел осенний ливень.

– Вы же знаете, чем отличается невиновность от непреднамеренного убийства, Макаллан? – спросил Данлоу. – Конечно, знаете. А вот знала ли сама леди Найтингейл о том, на что способна, – это большой вопрос. Она очень милая девушка и явно напугана случившимся и очень расстроена. – Ронан заметил, как Данлоу покосился на портрет Сьюзи. – Но стоит нашей с ней беседе затронуть события того вечера, как леди Найтингейл начинает рыдать или падает в обморок. Это не игра – игру я бы быстро раскусил, и это очень бы меня огорчило. Но без ее рассказа картина пока не сложилась.

Ронан поймал себя на мысли, что не ожидал такого от Данлоу: сквозь его сухость и строгость проступило вдруг что-то новое. Совершенно незнакомое.

– Мы виделись с леди Флоренс, тогда еще – Голдфинч, в августе, – признался он.

– Вот как? – Данлоу напрягся, как почуявшая чужака собака.

– Да, у Милле на празднике. – Ронан подался вперед, но в этот момент в дверь постучали: принесли кофе.

И пришлось подождать несколько минут.

Кофе горчил, а сливки Данлоу попросить не догадался: он предпочитал пить кофе черным и несладким.

– Так что было на празднике у Клары Милле? – спросил он, сделав глоток. – Продолжайте, Макаллан. Если вы это упомянули, это что-то да значит.

И Ронан рассказал о своей встрече в одной из комнат. И о том, что ей предшествовало, тоже рассказал.

– Это было похоже на обморок из-за волнения, – добавил он. – Но еще – на начало всплеска. У меня не было ни времени, ни возможности проверить это, но…

– Но вы рассказываете об этом мне. – Данлоу глухо рассмеялся.

– Я спросил у мисс Голдфинч, знает ли об этом ее опекун. Она сказала, что да. И что пьет специальные пилюли, которые ей назначил врач.

– Ах, пилюли! – Данлоу поднял палец, словно что-то вспомнил. – Про них мы тоже знаем. Правда, в баночке, которую мы нашли рядом с телом бедняги Феджина… слуги погибшего лорда Найтингейла, было вовсе не то, что должно было быть.

– А вы спрашивали ее врача?

– Конечно. – Данлоу почти обиделся. – У Флоренс Голдфинч после трагической гибели отца были приступы паники. Так сказал ее дядя, лорд Силбер. Тот врач, что работал с ней в детстве и в пансионе, подобрал лекарство, которое их купировало, а новый продолжил работать с ним. Когда я спросил его, может ли это вещество блокировать и магические способности, он подумал и, знаете, что ответил?

– Что может? – предположил Ронан.

– С очень, очень большой вероятностью, если они у нее были, да. – Данлоу допил кофе и поставил чашку на блюдце. – А то, на что его подменили, действовало иначе и могло спровоцировать приступ. Видите, сколько сразу «но»? Так что передайте лорду Милле, что, если его беспокоит судьба этой молодой леди, пусть выяснит, кому она перешла дорогу. Впрочем… – Данлоу вдруг задумался и посмотрел на Ронана другим взглядом. – Есть у меня подозрение, что с леди Найтингейл стоит поговорить какой-нибудь другой леди. Сначала с глазу на глаз, а потом под протокол. Нет ли у вас на примете умной и молчаливой женщины, готовой посодействовать Ордену в столь деликатном вопросе?

Глория дель Розель пришла вовремя, минута в минуту. Она была в черном: строгое платье, перчатки и короткий жакет, украшенный брошью – серебряным гранатом с веточкой. Почему-то это совсем не выглядело как траур.

– Не думала, что вернусь сюда, мистер Макаллан, – сказала Глория после короткого приветствия и протянула руку Данлоу. – Рада познакомиться и быть полезной, мистер Данлоу. Расскажете, что от меня требуется сегодня?

Данлоу посмотрел на Ронана, приподняв брови, мол, неужели ты не ввел ее в курс дела? Ронан пожал плечами.

– Мне сказали, для чего я нужна, – пояснила Глория. – Но я хотела бы