восторга и ночного ветра. Руслан крепко обнимал Кобру, сидя на байке у неё за спиной. Дорога неслась навстречу, ветер свистел и упруго пружинил по телу, несмотря на куртку. Руслан оглох, почему-то охрип и решил, что ничего ужаснее и ничего прекраснее с ним раньше не происходило. Как будто он, садящийся на мотоцикл у дома Полоза, и он, вставший на землю недалеко от дома бабки в Рябиновке, — это два разных человека.

...и почему-то не мог отделаться от ощущения, что это — в последний раз.

Они несколько раз проехали по узким деревенским улицам, потом мотоцикл остановился. Руслану потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Вот мотоциклы остальных Змей. Вот смутно знакомый забор. Тёмный джип с заляпанными номерами. Рядом такси. Руслан кивнул знакомому усатому таксисту. Бьёрна в машине не было.

Кобра ринулась в приоткрытые ворота бабкиного забора, но там её кто-то остановил.

— Я сказала: пропустите!

— А вы кто такая, гражданочка?

Руслан подошёл, чтобы объяснить человеку из спецотдела, что они здесь не просто так, но тут послышался знакомый голос:

— Она с ними. Пропустите её, — Бьёрн выглянул за ворота. — О, да тут и мой ученик! Его тоже пропустите.

Стоящий в воротах мужчина посторонился. Кобра вбежала во двор и вскрикнула. Руслан поспешил следом.

В бабкином дворе было людно: кроме Бьёрна и новоприбывших там толпилось ещё несколько человек из спецотдела, стояла сама бабка, горестно качая головой. У её ног тёрся здоровенный чёрный кот.

Но всё внимание приковывали распятые над просторным огородом фигуры. Руслан холодея пригляделся, но, к счастью, Змеи были живы. Здоровенные плети какого-то растения держали их примерно в полуметре над землёй. Под Полозом валялась огромная — как в кино — тыква и обломки бит.

— Вот я и говорю, — послышался дребезжащий голос бабки, — подружка моя прислала семена-то. Из Америки, из Нового Орлеану, а у них там своя магия...

— А разрешение у вас есть? — поинтересовался кто-то.

— Конечно, милок, как не быть? Пойдёмте, я вам все бумажки покажу. Я ж просто огородик свой сохраняю. Джек его от хулиганов сторожит.

Бабка мелко засмеялась.

— Заявление писать будете, Авдотья Никитишна? — спросил какой-то спецотделовец.

— Да нет, ничего и не успели натворить охломоны. Котика вот только напугали. А так-то Джек их сразу урезонил. Я уж хотела их без штанов оставить да на забор повесить, а тут вы!

Хозяйка дома снова захихикала.

— Да уж, урезонил хулиганьё! — строго сказал тот же незнакомый спецотделовец. — Спасибо скажите бабушке, что не хочет вам жизнь портить! Они же не из наших, кажется?

— Нет, из соседнего города.

— В другой город притащились на старухин огород покушаться? Это даже не хулиганьё, это я не знаю, кто! Наши сейчас все сами знаете где, а эти нет бы сидеть тихо — только работы добавляют!

Кобра рвалась к Змеям, но Бьёрн не пускал.

— Не лезь туда. Вдруг там защита ещё работает? Счас медики приедут и заберут твоих приятелей. Живы они. Живы.

Вскоре действительно приехала “скорая”. Судя по количеству заполнивших двор медиков, не одна. Суровые врачи велели бабке деактивировать защиту.

Плети медленно опустили людей на траву и расползлись в стороны, пропустили медиков и затихли безобидными растениями.

Змей быстро, но аккуратно осмотрели. Потом погрузили по машинам. Аспид, видимо, был без сознания. Ужик и Полоз молчали, но смотрели на окружающих очень выразительно: один с досадой и укоризненно, второй — злобно.

Подошедшему Руслану кто-то сказал:

— Внимательнее надо друзей выбирать, парень.

Полоз поднял голову и прохрипел:

— Он нам не друг.

Возразить было нечего.

Он поискал взглядом Кобру. Она забралась в машину, куда погрузили Аспида, и на Руслана не смотрела.

Руслан шагнул к той машине и сказал:

— Я тебе позвоню? Вечером или завтра...

— Нет, — тяжело проронила Кобра. — Не звони мне больше. Никогда.

Дверца захлопнулась. “Скорая” помчалась в сторону города.