Мягкая тишина окутала их, словно одеялом.

Вероника ощутила, как знакомое тепло растекается по венам. Только сейчас она поняла, что пол на ощупь не казался холодным, наоборот – словно не отличался от температуры тела. И когда становилось теплее, серая гладкая поверхность теплела тоже.

– Чудеса какие-то, – пробормотала она и зевнула. Усталость давала о себе знать.

– Глаза закрывай, – велел Аден.

Вероника послушно зажмурилась и прижалась к нему. Рядом с ним было так хорошо, так спокойно…

– Я всё-таки подошёл к этой нити, – еле слышно заговорил бог огня. – Знаешь, это было странно.

Вероника хотела было спросить, к какой нити, но вовремя вспомнила. Семь необычных столбов или артерий. Точно.

– В смысле? – еле слышно спросила она.

– Как бы объяснить… – Аден мгновение помолчал. – Это ощущалось как нечто большее, чем просто огонь. Даже больше, чем тепло. Нет, опять не так. Что-то раньше, чем тепло. То, что оживляет огонь. Запускает его.

– Дрова, что ли? – глупо хихикнула Вероника.

– Нет, – Аден покачал головой. – Энергия огня. Что-то, что было до него.

– Я не понимаю, – пожаловалась она.

– Я тоже.

Думать об этих нитях, да и вообще о Туманном мире, совершенно не хотелось. Хотелось нажать на паузу и остановить время навсегда в этой минуте. Когда они рядом, когда они просто молчат.

В такое тёплое, невообразимо приятное мгновение всё-таки захотелось поговорить о том, что между ними происходит. Вероника отчаянно сопротивлялась сладкой дрёме, но чем больше тепла растекалось по венам, тем быстрее таяла решимость. Вероника открыла глаза, вздохнула полной грудью и собралась заговорить, как вдруг осознала, что мир вокруг переменился.

Адена рядом не было. Она одна лежала на спине в шелковистой траве под восхитительно красивым звёздным небом. Россыпь светлячков собиралась в серебристую реку, широкой туманной линией перечёркивающей небосвод. Левее виднелись два голубых светящихся облачка, одно заметно выше другого. Вероника смутно помнила из уроков астрономии, что это – две галактики, которые видны только в Южном полушарии[29].

Она приподнялась на руках и оглянулась по сторонам. Поле казалось таким же бескрайним, как пространство Туманного мира. Ни деревьев, ни водоёмов, ни кустов поблизости. Только мягкая трава по щиколотку и невероятно красивый купол неба.

Сердце забилось быстрее. Что бы это ни было, сон или реальность, это работа Джины. Но почему так красиво и безмятежно?

– Потому что ты наконец увидела правду, – послышался знакомый женский голос.

– Какую? – Вероника не стала оборачиваться. Она знала, что Джина сама подойдёт к ней и, кажется, даже знала ответ на вопрос.

– Что мы очень похожи, – подтвердила догадку Дьяволица. – Ты ведь слышала их, верно? Моих… друзей.

– Слышала, – кивнула Вероника.

Её охватила мелкая дрожь.

Джина неторопливо подошла к ней с левой стороны и села на траву. Поднялся лёгкий ветерок и принёс с собой терпкие цветочные ароматы. Складывалось впечатление, что они исходят от этой красивой девушки, и оттого она казалась сказочной феей или принцессой. Разве что одежда мешала в это поверить.

Сегодня Джина выглядела копией Вероники. Футболка Papa Roach, красно-чёрная клетчатая рубашка, чёрные обтягивающие джинсы. И кеды. Вот уж совсем перебор с копированием.

– И зачем тебе это? – спросила Вероника.

– Ты об этом? – Джина потянула за ворот рубашки. Вероника кивнула. Дьяволица улыбнулась. – Так, поиграть. Не обращай внимания.

– Раньше ты любила другие игры, – пробормотала Вероника и отвернулась.

– Разнообразие полезно для здоровья.

Отвечать не хотелось.

Вероника откинулась на землю и снова взглянула в небо. Прямо над ней чиркнула через полнеба огромная, яркая падающая звезда, оставив после себя яркий след. Вероника зажмурилась.

«Я хочу вернуться, – в отчаянии подумала она. – Пока не поздно. Я хочу вернуться…»

– Ты обязательно вернёшься, – заговорила Джина. – Целой и невредимой. И из сна, и из Туманного мира.

Вероника открыла глаза и посмотрела на собеседницу. Та выглядела серьёзной.

– Как-то не верится. Ты так просто говоришь об этом…

– Разумеется, не просто так, – Джина покачала головой и невесело усмехнулась. – Теперь ты знаешь правду о том, что я задумала. Оказывается, у меня совсем нет друзей. Эти твари ценят свою жалкую жизнь куда больше, чем нашу дружбу.

Вероника ощутила, как в душе разгорается пламя гнева.

– Давай не будем о друзьях, – грубо оборвала она собеседницу. – Мой лучший друг мёртв благодаря тебе.

– Ты же знаешь, милая, мне было плевать, кто умрёт, – возразила Джина. – Поэтому можешь обвинить Ведущую битву в том, что она выбрала его, будет то же самое. Ему просто не повезло, что он оказался не в то время и не в том месте, и потому…

– Не в то время, не в том месте?!

Дыхание сбилось. Гнев вспыхнул ярким пламенем. Вероника села.

– Только…

– Я поняла, – Джина подняла вверх руки. – Милая, я вижу, что ты жаждешь мести и дам тебе то, что ты хочешь, в обмен на помощь.

Это было настолько неожиданно, что пламя гнева застыло в душе, так и не погаснув. Вероника не сразу поняла, что имела в виду Джина.

– Ты хочешь сказать…

– Да, – кивнула Дьяволица. – Помоги мне призвать Шаан’Далора, и ты получишь меня в полное распоряжение.

Воцарилась тяжёлая, гнетущая тишина.

Вероника лихорадочно соображала. Духи сказали, что Джина и Создатель – две половинки Хаоса, и если его призвать, оба перестанут существовать. Помимо того, с возрождением Шаан’Далора мироздание начнёт разрушаться. Получалось, что при любом раскладе – даже если правдой была только часть истории – Джина никак не могла отдать себя в распоряжение Вероники. Тогда почему она лжёт? И в чём именно?

Джина помрачнела. Вероника мысленно выругалась. Она и забыла, что собеседница всегда слышала её мысли во сне, совсем как Аден.

– Значит, мои бывшие друзья рассказали гораздо больше, чем я думала, – прошипела Джина. – Прекрасно. Значит, ты ни за что не присоединишься ко мне.

– Но зачем? – голос Вероники прозвучал хрипло. – Почему именно я?

– Потому что у тебя есть последний элемент для совершения ритуала. И у тебя, и у твоего распрекрасного ручного бога. Из вас двоих я обладаю властью только над тобой, – глаза Джины загорелись красным. – А значит, только тебя могу уговорить присоединиться ко мне… Или заставить. Второе мне больше нравится.