Вероника невольно попятилась.

– Ты знаешь, милая, бежать некуда, – Джина ласково улыбнулась. – Я знаю, бог огня сейчас рядом с тобой. Так вот знай, на этот раз он тебе не поможет. Ты проснёшься только тогда, когда согласишься встать на мою сторону.

Вероника сжалась в комочек и закрыла лицо руками.

Нет. Только не это. Только не снова…

***

– Духи-хранители Земли, явитесь на мой зов!

Элиот сильно нервничал. Он уже трижды говорил эти слова в пустоту огромного полукруглого дома, но никто не откликался. Только еле слышное эхо отскакивало от гладких, будто отполированных стен и нагло дразнило жреца.

Духи ведь не могли обидеться настолько, что сумели воспротивиться призыву? Или что-то здесь блокировало их связь? Элиот не знал. И чем больше времени проходило, тем выше внутри поднималась волна паники. Ещё немного – и захлестнёт с головой.

– Ну же, друзья, услышьте меня! – в отчаянии взмолился жрец. Обессиленный от волнения и испуганный, он не заметил, что опустился на колени. – Эрика, Габриэль, Шин, Астарта, Аврора! Я больше никогда не буду считать вас тьмой и всегда буду слушаться! Клянусь!

От пола поднялся кроваво-красный огонёк и с негромким хлопком растаял в воздухе на уровне глаз Элиота. Тот замер в изумлении. Обычно похожим светлячком реагировало мироздание в тот момент, когда принимало чьи-то слова как магический контракт или обязательство, но он всегда был тёмно-синим. Красный же…

А ведь ты уже однажды видел такой, ехидно прокомментировал внутренний голос. Его интонации напомнили Элиоту самого себя.

Верно, согласился сам с собой жрец. Когда призывал духов, и те потребовали от него довериться мирозданию и следовать его пути…

Знакомая золотистая вспышка полыхнула в воздухе, одновременно с ней синим осветились глаза жреца. Мерцающая дымка сложилась в светящиеся линии. Они красиво изгибались, пересекались под разными углами, рисуя пять человеческих фигур. Малышка Эрика, девочка тринадцати лет, с длинными волосами и в коротком платье. Сухой старичок Шин, японский поэт. Банковский клерк Габриэль, полный мужчина в деловом костюме и шляпе. Гречанка Астарта, муза в хитоне. Француженка Аврора, высокая стройная девушка в пышном платье. Ещё семеро оставались за гранью жизни и смерти потому, что им было запрещено разговаривать с Элиотом.

Итого двенадцать. Из разных стран, из разных эпох, разного возраста – от тринадцати до семидесяти четырёх. Словно кто-то специально отбирал их по неведомому принципу, чтобы охватить всю историю человечества, и теперь Элиот впервые понял, по какому именно.

Каждый из этих людей родился для того, чтобы в своё время защитить Мир грёз от нападения Первозданных.

А ведь они не раз намекали ему на это. Например, Эрика говорила, что их Дары бесполезны. И Дары героев Сказаний не работали среди людей; они активировались только в Мире грёз и там получали безграничную мощь. А ворчливый толстяк Габриэль как-то обронил, что все они видели богов. А Аврора, красавица-француженка, жившая во времена Средневековья, ещё добавила, что в её глазах последняя блудница выглядела праведницей рядом с небожителями…

Откуда они могли это знать? Только если побывали в Мире грёз и видели всё своими глазами.

Золотистый туман растаял, оставив после себя пять объёмных фигур, нарисованных световыми линиями. Духи-хранители замерли в ожидании, что им скажет Элиот. А он не знал, с чего начать. Столько тем, столько слов теснилось в голове…

– Здг’авствуй, гег’ой, – первой решилась нарушить молчание Аврора.

– Здравствуйте, друзья…

Элиот замолчал. Имел ли он право называть их друзьями после всего, что произошло? Разве он не стал в их глазах предателем?

Вперёд выступила малышка Эрика. Она решительно шагнула к Элиоту, опустилась на колени рядом с ним и крепко обняла. Рядом с ней было так тепло, так спокойно… Она ощущалась совсем как живой человек. Жрец застыл, боясь спугнуть чудесное чувство.

– Ничего не говори, – прошептала Эрика. – Всё в прошлом, братишка. Всё уже в прошлом.

Элиот ощутил, как горло сжало невыносимое чувство стыда. Он был готов разреветься как студентка-первокурсница, осознавшая, что уехала за тридевять земель от дома.

– Я был неправ, – он зажмурился и обнял девочку в ответ. – Простите меня, я был неправ…

Он что-то бессвязно бормотал, сам не понимая, что именно. Один за другим к ним подходили остальные духи. Они шептали пару ободряющих слов ему на ухо, касались плеча или трепали по макушке. Аврора склонилась и, отчаянно краснея – что проявлялось золотистым туманом на прозрачных щеках, – поцеловала его в щёку. А Астарта ласково коснулась губами его лба.

Эрика не отпускала его до тех пор, пока все не подошли. Когда же остальные выстроились в шеренгу возле них, девочка отстранилась и взглянула в глаза Элиоту.

– Пока ты не начал говорить, выслушай нас, – попросила она. Вздохнула, словно собиралась с силами. Жрец невольно сжался – он помнил, что когда малышка говорила так серьёзно, значит, новости будут плохими. – Элиот… ты не должен мешать Джине призвать Шаан’Далора.

Вопросы, которые Элиот хотел задать, растворились и впитались в серую почву.

Сердце колотилось так, словно решило выработать за минуту то количество ударов, что оставалось до конца.

Минуту назад жрец поклялся, что всегда будет слушаться духов-хранителей. Сейчас он был настолько шокирован, что готов был взять свои слова обратно.

– Но… почему? – только и спросил Элиот.

Эрика сжалась. Она виновато смотрела в глаза жреца и молчала, словно боялась сказать правду. Это придало сил.

– Эрика, скажи мне, – потребовал Элиот.

– Отстань от неё, парень! – послышался ворчливый голос Габриэля. – Того требует «Сказание», и ни ты, ни мы не имеем права ему противиться.

Элиоту показалось, что он вот-вот взорвётся. Раздражение, копившееся в нём из-за недомолвок и недосказанностей, закипело и грозило вот-вот выплеснуться наружу. Жрец глубоко вздохнул, выдохнул. Сжал кулаки в попытке сдержаться.

– Какое ещё «Сказание»? – его голос дрогнул.

– «Сказание о боге-человеке», конечно, – ответил Габриэль. – Или ты о нём не слышал?

Вопрос застал Элиота врасплох. В библиотеке Священной земли хранилось пять «Сказаний»: четыре о героях прошлого и пятое – о Пылающей тьме. Об этих книгах знали все жители Санктума. О том, что «Сказаний», посвящённых героям, прошедшим Мир Грёз, всего двенадцать – только жрецы и высшее руководство. Ну и Максим, по всей видимости. Всего тринадцать.

Выходит, есть ещё и четырнадцатое?

– О ком? – непонимающе спросил Элиот.

Духи переглядывались, словно безмолвно общались между собой. Жрец искренне старался вытерпеть это, но раздражение невыносимо жгло изнутри.