– Друзья, я всё понимаю…

– Хог’ошо, – вперёд выступила Аврора. – Мы г’асскажем тебе всё, г’егой.

В это мгновение Элиоту захотелось рассмеяться во весь голос. Кажется, он уже на грани, промелькнула безумная мысль.

– Тогда начните с того, кто вы есть на самом деле, – потребовал он.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

– Мы – духи-хранители Земли, – бесстрастно ответил Габриэль.

– Он хочет услышать не это, Габи, – прошептала Эрика.

Девочка вглядывалась в глаза Элиота, внимательно, задумчиво, словно видела его насквозь. От этого жрецу стало не по себе. Неужели она умеет читать мысли?

– И что? Это не значит, что мы должны выдавать тайны мироздания, – возмутился толстяк. – Я вот хочу слышать, что…

– Я знаю правду о вашем происхождении, – вмешался Элиот. Мгновение помолчал. – Я предпочёл бы узнать об этом от вас, а не от Первозданных.

Аврора охнула и прикрыла ладошкой рот. Сухой старичок в кимоно откашлялся.

– Прости нас, – он низко поклонился. – Нет слов, чтобы выразить, как мы виноваты перед тобой…

– Ещё чего! – перебил Шина Габриэль. – Мы не сделали ничего плохого. Мы всегда говорили ровно столько, сколько нужно. Мироздание не терпит, когда раскрывают его замыслы, и…

– И смотри, что получилось! – воскликнула Эрика, обернувшись к толстяку. – Элиот очень долго не призывал нас, и, наверное, и здесь бы не призвал! Как бы мы обрели тогда силу, достойную его?

Казалось, опора ушла из-под ног, и теперь Элиот проваливался в бездну. В последнее время он так часто испытывал это чувство, что стал привыкать к нему.

– Силу, достойную меня? – шёпотом спросил жрец.

Он не впервые слышал это от девочки, мелькнула мысль.

– Да, – кивнула Эрика. – В тебе…

– Умолкни, – велел Габриэль. – Или я заставлю тебя силой.

Казалось, время остановилось. Ничего не осталось на свете, кроме двух духов, вставших напротив друг друга. Мужчина среднего роста, полный, и маленькая девочка, казавшаяся рядом с ним совсем крошкой. Наверное, они говорили без слов, потому что с каждой секундой оба становились всё мрачнее. Ещё чуть-чуть – и они точно сорвутся в драку.

Элиот перепугался не на шутку. Как разнимать духов, не обладающих телами, он понятия не имел.

– Перестаньте, друзья, прошу! – взмолился он. – Если мне ещё рано знать что-то, пусть так…

– Нет, не «пусть», – в голосе Эрики слышались стальные нотки, и это невольно напомнило Элиоту о Ведущей битву. – Если мы будем молчать, ты не справишься. Мы уже едва не провалились…

– Так расскажи всё, чего стесняться! – заорал Габриэль. – Пусть сойдёт с ума и побежит спасать мир от каждой ерунды, что придёт ему в голову!

Вновь воцарилась тяжёлая, давящая тишина. Эрика застыла, удивлённая и напуганная. Габриэль тяжело дышал.

Элиот сжал руками гудящую голову.

Да что же такое происходит? Насколько всё плохо, если даже между духами-хранителями нет согласия? Да, раньше они тоже препирались, и не раз. Но до такого никогда не доходило…

Надо было всё исправить. Любой ценой. Элиот лихорадочно соображал, искал варианты, но, похоже, выход был только один. И принять верное решение сейчас было тяжелее всего.

Жрец глубоко вздохнул, выдохнул и попытался улыбнуться. Получилось или нет – он не знал. Скорее всего – нет.

– Друзья, – дрожащим голосом заговорил он. – Я не знаю, что вы от меня скрываете, и, пожалуй, не хочу этого знать. У меня есть несколько вопросов, и мне нужны ответы…

– Мы не можем сказать тебе больше, чем нужно, – перебил его Габриэль.

Элиот кивнул.

– Я понимаю. И потому прошу тебя ответить на них. Ты точно знаешь, что мне стоит знать, а что – нет.

– Но… – попыталась вмешаться Эрика.

– Замолчи, – велел Габриэль и взглянул на жреца. – А ты молодец, парень. Растёшь.

– Возможно.

Толстяк усмехнулся.

– Вот таким ты мне нравишься больше. Спрашивай.

Сердце на мгновение замерло, затем заколотилось в два раза быстрее.

– Первозданные тёмные духи сказали правду? – спросил Элиот. – О вашем происхождении?

– Да.

Замечательно. Контакт налажен, хоть и не так, как хотелось. Элиот на мгновение задумался.

– Выходит, вы обладаете могущественными Дарами, но не можете использовать их?

Теперь немного помолчал Габриэль.

– Взгляни на нас, – сказал он и поднял руки на уровень плеч. – Что ты видишь?

Элиот растерялся. Он бегло осмотрел духа с головы до ног, но не увидел ничего необычного. Как и всегда – объёмная фигура, нарисованная золотистыми линиями. Сквозь неё можно увидеть стены дома-полусферы и несколько кусков ткани – кажется, спальников.

– Вижу духов-хранителей, – нерешительно заговорил жрец. – Вы немного изменились за то время, что мы знакомы, но всё же…

– Мы похожи на людей?

– Нет, – Элиот покачал головой.

– Пока мы не будем плотными, осязаемыми, похожими на живых, мы не сможем использовать Дары.

Коротко и ясно.

– Так значит, вы можете стать такими?

– Да.

– Но как?

Габриэль почесал в затылке. Этот жест выглядел настолько человеческим, что смотрелся неуместно. Духи не могут быть похожими на людей, они идеальные. Они всезнающие. А теперь, оказывается, ещё и всемогущие, если рассматривать их всех вместе…

– Скажу так. Просто следуй нашим указаниям, – наконец ответил толстяк.

Замечательно. Чем дальше – тем хуже. Последним указанием было не мешать Джине призвать Хаос на Землю…

– Я догадываюсь, о чём ты думаешь. Никто не говорил, что будет легко, – добавил Габриэль.

Элиот вновь задумался.

До этого момента вопросы были лёгкими и вполне логичными, Габриэль не мог на них не ответить. Но теперь будет сложнее. Теперь Элиот должен был узнать, как связаны «Сказание о боге-человеке» и возрождение Шаан’Далора, и – желательно – о чём вообще говорится в «Сказании». Быть может, там есть нужные ответы?

Это начинало походить на игру в пинг-понг. Вот-вот один из них ошибётся, скажет что-то лишнее – и всё закончится.

Элиот сосредоточился. Он должен был выиграть.

С чего же начать? Попробуем с этого.

– Почему мне нельзя мешать Джине? – осторожно спросил Элиот.

Габриэль снова помедлил с ответом.

– Потому что возрождения Шаан’Далора – часть пророчества о явлении бога-человека, – протянул дух. Похоже, он тоже тщательно выбирал слова. – Есть там одна строчка… «Придёт и вновь вернётся Хаос на круги своя». Это и есть прямое указание на его возрождение.