– Я спасу тебя. Обещаю, – мой чуть слышный шепот затерялся в треске огненной ловушки вокруг Айдана.

Я устало прислонилась спиной к стене рядом с Ингаром и в который раз прислушалась к его слабому дыханию. Тело солдата то и дело сводила судорога, а из груди вырывались чуть слышные хрипы. Я нежно провела рукой по его коротким волосам, очертила линию скул, отчего на пальцах остались следы крови, и чуть слышно всхлипнула. Да, он виделся мне красивым! Да, я призналась в этом сама себе только под страхом смерти… Под страхом его смерти…

Где же помощь?! Я вновь истошно завопила, но тут же замолчала, увидев в дверях отца. Он ворвался в спальню прямо в расшитом золотыми нитями парчовом халате. Следом спешили двое моих солдат. Их лица смешались с пеленой слез, став неузнаваемыми.

– Прошу, позовите целителя! Ингару нужна помощь! – взмолилась я, и один из них бросился выполнять мою просьбу, даже не взглянув на обгоревшие тела.

Второй же внимательно осматривал комнату, как и отец, чей пристальный взгляд метался между останками одержимых и Айданом. Старшего брата все еще удерживало кольцо пламени. Его кожа покраснела, а на лице читалась яростная ненависть.

– Что здесь произошло? – выдохнул отец. Увиденная картина подкосила его. Он даже будто бы уменьшился в росте.

– Айдан заодно с кадаром. Как и те, кого пришлось сжечь, – с ненавистью процедила я. – Им нужен мой дар. Все эти убийства – подготовка к ритуалу.

Отец задохнулся от нахлынувших чувств. Я освободила брата от кольца пламени, и тот рухнул на пол. Воевода присел на корточки рядом с сыном и зажал его идеально выбритый подбородок в пальцах, тем самым заставляя наследника поднять голову. Айдан взглянул на отца, и в глазах его скользил все тот же холод.

– Сын, это правда? – прошептал воевода.

Айдан молчал, все так же сверля отца взглядом. Тот ахнул и отшатнулся от старшего сына. Подоспевшие солдаты моего отряда ввалились в комнату как раз вовремя, чтобы воевода отдал им приказ связать Айдана и запереть его в подвале.

Я без какого-либо интереса наблюдала, как двое из них поднимают старшего брата и грубо выталкивают из комнаты. Никто из моих солдат не питал к нему нежных чувств, отчего ожидать хорошего обращения Айдану было не от кого.

Через несколько мгновений в спальню ворвался Ансар. Он оценивающе осмотрел комнату, зацепился взглядом за обгоревшие тела и рухнул на колени рядом со мной.

– Вы целы? – выдохнул он, с ужасом в глазах таращась на меня.

– Я в порядке, но Ингар еле держится. Где Гаян?! – мой голос сорвался на отчаянный вопль.

– Он успел уйти из поместья. Беркут лично поспешил за ним и пустил вперед Мора, чтобы тот остановил целителя.

Я чувствовала, что близка к обмороку, но держалась ради Ингара. Поддавшись внезапному порыву, сжала его окровавленную холодную руку и вскрикнула от пронзающей боли. Ожоги никуда не делись…

– Дочь, оторвись от солдата и, ради Творца, объясни, что здесь произошло! – рявкнул отец, тяжело опустившись на кровать. Его взгляд в бешеной пляске метался от одного тела к другому.

– Нет, я не брошу его, пока не придет Гаян! – истерично рявкнула я, придвинувшись к Ингару еще ближе.

– Сделай милость, оторви ее от мальчишки, – устало обратился к Ансару воевода, будто речь шла о капризном ребенке, вцепившемся в любимую игрушку.

Тот мягко коснулся пальцами моего локтя, но я отшатнулась и в тот же миг зажгла на ладони новый огненный сгусток. Боль взорвалась перед глазами алыми всполохами, но показать ее – значило проиграть. Ансар отпрянул от жалящих языков пламени, плотоядно тянущихся к его лицу, и пронзил меня непонимающим взглядом.

– Не смей прикасаться ко мне! – рявкнула я, насилу сдерживая слепую ярость. – Я останусь на этом месте, пока не придет Гаян!

Уж не знаю, что увидел в моих глазах отец, но это «что-то» заставило его опасливо замолчать. Надеюсь, там полыхало то же пламя, что горело в груди.

– Если не можешь отойти от мальчишки, то хотя бы расскажи, что произошло. Эти двое… были одержимы кадаром?

Я вздохнула, с трудом приходя в себя. Мысли путались, ускользая, будто солнечные зайчики. Нет, не было места солнцу сегодняшней кровавой ночью! Я дрожала всем телом, ладони разрывала боль, обугленные тела вызывали дурноту, а необходимость пересказывать случившееся превратилась в личную преисподнюю.

Голос охрип от воплей и теперь звучал глухо, будто из колодца. О схватке с кадаром я бормотала тихонько, какой-то частью разума всерьез опасаясь, что ужас прошедшего часа повторится, если заговорить чуть громче.

Молчали все: и отец, и Ансар, и солдаты, набившиеся в спальню. В глазах каждого из них я прочла ужас, эхо которого рваным ритмом отбивалось в моей груди вместе с сердцем. Я не заметила, что продолжила сжимать руку Ингара, свыкнувшись с пекущей болью.

Мой рассказ прервали ворвавшиеся в спальню Мор и Беркут, следом за которыми ковылял запыхавшийся и красный, будто розы под моим окном, Гаян. Его тюбетейка давно слетела, а расшитый вензелями парадный халат развевался парусом на незримом ветру. Пес завертелся волчком, с утробным рыком обнюхивая каждый угол. Михель подскочил ко мне и сжал в своих объятиях, совершенно не озаботившись тем, что я отчаянно цеплялась за Ингара.

– Гаян, прошу, осмотрите моего солдата! – взмолилась я, вырвавшись из хватки Беркута. Мои слова наверняка прозвучали слишком жалко, недостойно наместницы воеводы. Плевать! – Кадар ранил его частицей низшего демона, и она до сих пор у него внутри. От раны исходит трупный запах. Я не знаю, что делать, Гаян…

Казалось, лишь в этот миг Беркут заметил Ингара, походившего больше на покойника, нежели на живого человека. Гаян же деловито водрузил на нос пенсне и занес руку над раной. Я, будто завороженная, наблюдала за мелкой дрожью, охватившей пальцы целителя, и ощущала нежное тепло, исходившее от его кожи.

– Пошли своих солдат дежурить у подвала, – голос отца долетел до меня будто сквозь толщу воды. – Айдан может быть одержим кадаром.

– Скорее, он одержим ненавистью ко мне. Не говорите, что не замечали этого, отец, – прорычала я, заставив себя отпустить руку Ингара. Оцепеневшие от напряжения пальцы поддались с неохотой. – Он угрожал мне, бил и даже подговорил своих дружков, чтобы те надругались надо мной, а вы все это время не верили! Вы предпочитали слушать свою жену и доверять невинным глазкам Айдана! Для вас, как и для них, я всю жизнь была и остаюсь дрянью, которая живет только ради того, чтобы свести в могилу всю вашу семью! Уж не поэтому