Макс позеленел.

– Ну что ж… – И быстро отошел от меня.

Наверное, Лидочка была очень довольна, если видела этусцену. Я встала.

– Сейчас приду! – и направилась в сторонутуалета., Мне казалось, меня сейчас вырвет. Но нет, мне хотелось блевать чистопсихологически. Я посмотрела на себя в зеркало. Ну конечно, все лицо в красныхпятнах, хорошо еще шея закрыта… Вечная беда рыжих – чуть что, покрываешьсякрасными пятнами… Я достала пудреницу и вдруг в зеркале заметила Лидочку,стоявшую за моей спиной.

– Здравствуйте! – негромко сказала она.

– Мое почтение! – почему-то вырвалось у меня.

– Не понимаю, зачем вы это подстроили? Глупо. Ибесполезно.

– Подстроила? – ахнула я. – Что, по-вашему, яподстроила?

– Эту встречу, все совершенно ясно. А я еще удивилась,с какой это стати малознакомые люди зовут нас в гости… Но как только увиделавас…

– Вы ненормальная! Да я бы за приплату сюда не пришла,если бы знала, что здесь будете вы и ваш Макс. За приплату! Мне чужие объедкине нужны!

Я хотела выйти, но она преградила мне путь.

– Не хорохорьтесь, меня это не убеждает. Я только хочупредостеречь вас от повторения таких попыток.

– Да что это вы все время угрожаете? Это, наконец,просто неприлично. Неужто вы думаете, что таким образом убережете его?

– Неважно, что я думаю, вам тут ничего не светит! Неспорю, вы были очень эффектны, когда выплясывали перед Максом это танго, нолатиноамериканские ритмы не его стихия, уверяю вас.

Я вспыхнула. Мне ужасно хотелось залепить ей по физиономии,но я сдержалась.

– Да, я уже поняла, что его стихия – среднеевропейскаязеленая тоска!

Я оттерла ее плечом и вышла. Меня трясло. Я вернулась кстолу и налила себе водки.

– Машка, – попытался меня остановить Ленька.

– Отвянь! – фыркнула я и выпила.

Ко мне подсела Нина.

– Маш, что случилось?

– Ничего! Нина, можно я уйду, а? – шепнула я.

– Да ты что? Одна? Ты же пьяная! Собираешься сесть заруль?

– Нет, я поймаю такси!

– Только если Ленька тебя проводит!

– Нет, я сама… Не хочу ни с кем разговаривать…

– Одну я тебя не отпущу. Или отдай мне ключи от машины!Обещаю, что завтра тебе их привезу. Заодно ты мне все расскажешь. А вообще, ябы на твоем месте не убегала… С какой стати? Ты моя старая подруга, а их я едвазнаю. Если им что-то не нравится; пусть проваливают! Да, Машка, не вздумайуходить.

– Ты так считаешь?

Через несколько минут я поняла, что Нина была права. Максподошел к Олегу, что-то ему сказал, и они с Лидочкой тихонько слиняли.

– Ну? Что я говорила? – торжествовала Нина. –Ой, Машка, почему у тебя такое лицо?

– Я люблю его, Нинка, просто умираю от любви…

– Вот черт, – прошептала Нина, – не могланичего умнее придумать?

– Нет… Не могла…

…Как я попала домой, не помню. Но проснувшись, первым деломвыглянула в окно. Машина стояла внизу.

А ключи от нее висели на гвоздике, как всегда. Интересно,кто меня привез? Наверное, Ленька.

Отчаянно болела голова, а в сердце как будто застрялаиголка. Я поплелась в ванную принять душ, чтобы как-то жить, хотя жить совсемне хотелось. А может, и не надо? Чем так мучиться… Нет, это глупости… Кончать ссобой из-за мужика? Ни за что! Ни один из этих козлов не стоит моей драгоценнойжизни. Надо просто понять, что я не создана для любви, для семьи. Но тогда длячего же я создана? Для одной только работы? Это скучно. А может, надо простожить, спать время от времени с каким-то мужиком, который не вызываетотвращения, так, для здоровья, и не принимать ничего близко к сердцу. Все это ядумала, стоя под душем, и головная боль помаленьку отступала.

Я сварила себе кофе, налила в стакан апельсиновый сок. И тутпозвонил Сережа.

– Манечка, как ты?

– Да неважно… Я вчера была в гостях… Перебрала немного.

– Манечка! – голос его звучал укоризненно. –А ты без машины, надеюсь, в гости ездила?

– Конечно! – соврала я, не желая слушать нотации.

– Я хотел тебе предложить за город съездить, воздухомподышать. Как ты на это смотришь?

– За город? А что, хорошая, мысль, сто лет не была загородом.

– Правда? – обрадовался он. – Тогда черезполчасика я за тобой заеду. Собирайся!

Какая же ты идиотка, проговорил внутренний голос, парень –загляденье, и похоже, любит тебя, а тебе все этого Макса подавай. Что в немхорошего? Обычный обаятельный потаскун. Может, на этот раз стоитприслушаться? – мелькнула мысль.

Сережа действительно приехал через полчаса.

– Манечка, ты бледненькая, – с огорчением заметилон. – Не правильно живешь… На воздухе не бываешь, напилась вот вчера… Кудаэто годится? Не жалеешь себя.

– Сережа, а куда мы поедем?

– Куда скажешь! Но можно ко мне на дачу… – Он вдругпокраснел., – Только ты ничего такого не подумай…

Но я уже подумала. И решилась.

– Давай на дачу. Хоть погляжу, что у тебя за дворец.

Он просиял.

– Какой там дворец, просто хороший дом. С удобствами.

Я чувствовала, что он страшно волнуется, и меня этозабавляло. Что ж, если он так этого хочет, пусть… Меня не убудет, а может, иотвлечет от непереносимой боли, что засела в груди. Клин клином? А почему бы инет?

Кому я должна хранить верность? Уж не Максу ли?

Еще чего.

Сережа время от времени бросал на меня испуганные взгляды, ая нежно ему улыбалась. Он и в самом деле был хорош. Большой, красивый, добрый…

– Манечка, у тебя что-то случилось? – вдруг сказалон. – Что-то плохое?

– Плохое? Нет, просто я… устала… И ужасно рада, что тывезешь меня за город.

Дача у него оказалась просто великолепной. Двухэтажныйдеревянный дом, такие строили еще до войны, но отремонтированный, сияющийсвежей краской, пахнущий смолой, с большущей верандой.

– Да, красота!

– Нравится? – с гордостью спросил он.

– Не то слово! У тебя отличный вкус, Сереженька.

– Ну, тут еще многое надо сделать…

– Пойдем, погуляем, а?

– Пойдем, – согласился он.. – Я пока включуотопление.

Мы гуляли часа два, а когда вернулись, в доме уже было теплои уютно.