меня, Пять Защит! Осторожнее на льду! Эта тропа очень опасна! — выдохнул странствующий монах, запыхавшийся от быстрой ходьбы.

И горы будто вознамерились подтвердить его правоту: в тот же миг сверху посыпалось крошево изо льда и смерзшегося снега, твердого, как камень. Ма-ни-па попытался увернуться и едва не рухнул в пропасть, потому что смотрел не под ноги, а на всадника впереди, но Пять Защит успел схватить его за шиворот тулупа из толстой шкуры яка. Потеряв опору под ногами, ма-ни-па издал пронзительный вопль ужаса, и поток ледяной трухи со склона превратился в настоящую небольшую лавину, только чудом миновавшую двух путников, в страхе прижавшихся к коню.

— Что ты делаешь здесь, о ма-ни-па? Я думал, ты уже далеко! — пробормотал Пять Защит, едва приходя в себя после чудесного спасения.

— Ты сохранил мне жизнь! Не встреть я тебя, и навеки остался бы в ледяной могиле…

— Говорят, лед прекрасно сохраняет плоть, — усмехнулся ученик Безупречной Пустоты.

— Предпочитаю сохранить жизнь.

— Ты не ответил! Что ты здесь делаешь?

— Думал, идти вдвоем безопаснее. Дороги здесь трудны и запутанны. Святые дети могут угодить в неприятности, а я хорошо знаю здешние тропы.

— Ну что ж, если хочешь идти вдвоем, будешь помогать мне с детьми. Бедняга Прямо Вперед должен иногда отдыхать от груза, а на узкой и скользкой тропе оставлять корзину на его спине рискованно, нужно нести ее в руках, — ответил молодой монах, присматриваясь к ма-ни-па и пытаясь понять, что заставило того вернуться после нескольких дней отсутствия.

— Ты оказываешь мне честь, принимая в попутчики. Но ты не пожалеешь, клянусь! Ма-ни-па способны десять тысяч раз подряд произнести священную мантру «Ом! Мани падме хум!» — чтобы достичь этого, им приходится вынести немало испытаний… Короче, я готов следовать за тобой, нести корзину, помогать во всем, — заторопился странствующий монах. — Я прямиком из монастыря Самье, где мне поручили следовать за тобой и помогать по необходимости.

— Ты разговаривал с ламой сТодом Джинго?

— По большей части с настоятелем, достопочтенным Рамае сГампо. Именно он приказал мне догнать тебя и позаботиться о Небесных Близнецах!

— Выходит, ты хорошо знаешь всех в этом монастыре. Часто там бываешь? — продолжил Пять Защит расспросы, когда они снова тронулись в путь.

— Верно, я уже раза три-четыре посещал монастырь. В первый раз — чтобы практиковаться в ритуале воскурения бсан.

— Впервые слышу о таком!

— Он состоит в сжигании перед статуей милостивого бодхисатвы Авалокитешвары сухих веток можжевельника, которые положено срезать левой рукой, ближайшей к сердцу. Раз в год, в начале весны, все ма-ни-па собираются в Самье для проведения церемонии «полета на веревке»: мы карабкаемся по ней вверх, словно обезьяны. Веревка сплетена из кожаных ремней, длиной она около одного чань[28] и называется му, или «лестница на небо»: ее подвешивают к самому высокому куполу монастыря. Ма-ни-па должен смотреть только вверх, коснуться грудью деревянной балки в конце пути, а потом спуститься как можно быстрее — словно ласточка, «летящая к поверхности озера», как говорят поэты…

— Однако в Самье весьма необычно проводят время! — весело заметил Пять Защит.

— Это еще не все. Пятнадцатого числа первой луны монахи, обитающие в Самье, строят многоэтажные помосты, на которых развешивают множество фонарей. Затем они ставят там фигурки из муки, замешанные на молоке яка, которые представляют знаменитых персонажей, драконов, птиц и разных четвероногих. В какие только цвета они не раскрашены! — добавил ма-ни-па, довольный интересом своего слушателя.

— Да у тебя, оказывается, множество талантов!

— Я пока не видел Льва Снегов… но, возможно, все еще впереди! Говорят, что Белый Лев, божественное животное, изображенное на наших священных знаменах, десять лет назад явился в Самье! А еще надеюсь однажды встретить белоснежную, подобно молоку и ледникам наших гор, львицу с бирюзовой гривой. Я часто слышал, что два мистических зверя страны Бод приносят удачу тем, кто умеет их вызывать!

— Нам бы это не помешало, как думаешь?

— Чтобы сохранить Небесных Близнецов в долгом пути, потребно покровительство всех добрых сил!

Его жизнелюбие и откровенность сломали лед в отношениях с молодым махаянистом — Пять Защит немного расслабился и даже начал радоваться появлению товарища по путешествию, предложившему помощь в заботе о малышах. Ма-ни-па почувствовал эту перемену и возликовал. Надежный и полезный спутник, он первым поднимался утром и последним ложился спать, позаботившись о костре и согрев воду, чтобы умыть детей. Прекрасно разбиравшийся в горных растениях, он время от времени сходил с тропы, чтобы собрать редкие лечебные травы, а также яйца фазанов — это неожиданное лакомство, о доступности которого Пять Защит и не подозревал, радовало их куда больше, чем жир яка или сушеная черника.

Ма-ни-па не только рассказывал сам, но и расспрашивал спутника о тонкостях буддийского учения, — о Малой и Большой Колесницах. Чтобы разговорить юношу, он даже слегка польстил ему:

— Мои познания в учении Хинаяны неглубоки… Я слышал, что ему обучают только очень образованных монахов. Это правда, Пять Защит?

И молодой монах, шагая по дорогам страны Бод и глядя на головокружительные вершины гор, рассказывал ему о трансцендентальной медитации, подчеркивая особую строгость учения Малой Колесницы, а также и о других различиях Хинаяны и Махаяны.

— Ты позволишь мне доставить божественных детей в Лоян? — как-то спросил ма-ни-па. — Пять Защит, это стало моей главной целью! Даже ты не желаешь этого больше моего!

На следующий день они беседовали о той части Шелкового пути, которая должна была привести их в Лоян.

— Там обмениваются всем: товарами, книгами, идеями, верованиями. Там полно рынков и храмов, и не только буддийских, — объяснял Пять Защит.

— И каких же еще?

— В некоторых храмах почитают единственного Бога, которого зовут Христос. В других — пророка Мани, в теле которого, как говорят его почитатели, возродился этот самый Христос.

— Его почитают как ламу или бодхисатву?

— По словам моего учителя Безупречной Пустоты, Христос вернется, приняв одну из форм милостивого бодхисатвы Авалокитешвары, и позаботится о достойных этого душах.

— Ом! Никогда подобного не слышал!

— Один забавный монах, носивший нагрудный крест, рассказывал мне о жизни Христа: Иисус, как его тоже называют, был распят, его руки и ноги прибили к доскам! Более того, — продолжал Пять Защит, — монах уверял, что мученика осудили на такую казнь! Не то что, например, индийские йоги, которые добровольно занимаются самоистязанием.

Ма-ни-па с жаром возразил:

— Такого не вынес бы даже индийский йог! Хотя как-то раз, неподалеку от Лхасы, я видел, как индийский аскет пронзает свою плоть саблей и пьет приправленный порохом напиток.

— Безумие! К счастью, Гаутама учил своих последователей бессмысленности умерщвления плоти…

— Золотые слова!