дождик, крупные капли падали с деревьев, было сыро и холодно. Егеря спешили встать в строй и на ходу переговаривались.

– Ноябрь месяц, морозов нет, а холодней, чем у нас в Вологодчине, – слышалось из строя. – А чего вы хотите, братцы? Море рядом, Дунай тоже, вон, рукой подать, а вокруг озера большие к тому же. Мундиры мокрятся, сырые все время, как ты их ни суши, вот с того-то и зябко.

– Разговорчики! – проворчал унтер. – Уже ведь в строй встали, али помалкивайте, ну или шепотом балабольте, чтобы только сосед ваш слышал.

– Ротный, ротный идет! – послышалось из шеренг, и сразу все стихло.

– Смирно! – выкрикнул заместитель командира роты. – Господин поручик, третья рота второго батальона для развода на службу построена. Незаконно отсутствующих нет. Докладывает подпоручик Мейер.

– Вольно! – козырнул Ширкин. – Командирам полурот и плутонгов, проверить внешний вид егерей, амуницию и оружие. Потом идем на завтрак, получаем сухой порцион и выдвигаемся к засечной линии. Каждый свое место там уже знает. Службу нести бдительно, никому не спать и не шуметь, свое месторасположение не выдавать, – говорил как-то буднично командир роты. – Приступаем к проверке!

* * *

– А мне все равно повара больше насыпают, – с усмешкой сказал Коробов, скребнув по дну ложкой. – Вы, тамбовские, разговаривать с ними не умеете, а они же ведь тоже человеки, поболтать, пошутить с солдатом любят. Скучно же просто так цельными днями котлы топить да черпаком махать.

– Вот и ходил бы все время сам к кухням, – хмыкнул Чижов, облизывая свою ложку. – Коли у тебя такое умение разговоры вести имеется. Герась, давай, доскребывай поскорее посудину, сегодня твоя очередь котелок мыть.

– Ла-адно, помню я, – протянул товарищ. – Сейчас, дно еще не блестит, маненько осталось.

– Да, конечно, оно не блестит, ночь же еще, – буркнул недовольно Егор. – Эх, ну вот какой же это завтрак в ночи? Более на ужин похожий. Остальные-то, кому не идти в дозоры, они-то уже при свете, как и положено, брюхо набивать будут.

– Ну а чего поделать, ежели начальством велено в темноте на свои места вставать? – пожал плечами Карп. – Небось, и правильно так, чтобы ворог не углядел в сторо́же шевеление. Эй, Герась, ну хватит уже скрябать, дырку ведь в посуде протрешь! – бросил он ширкующему в котелке ложкой товарищу. – Беги давай уже к ручью да поскорее мой! Вона, унтеры уже зашевелились, видать, скоро начнут колонну строить.

– Рота, заканчиваем завтрак! – донесся крик старшего сержанта. – Быстро прибрались, поправились – и бегом все в строй!

* * *

– Карп, как ты думаешь, долго нам еще на этой линии стоять? – спросил шепотом напарника Егор. – В палатках под двумя пологами и под шинелью холодина, и это в ноябре, а скоро ведь и сюда зима придет. Совсем же измерзнемся, заколеем, спаси господи, – и, стянув каску, он быстро перекрестился.

– Да тише ты, егоза! – буркнул Чижов, поправляя перекладину в развилке дерева. – Свернешься еще вниз головой! И гляди, сверху-то оно, знаешь, как далеко слышно!

– Да я же осторожно, Карпух, шепотом! Ну чего ты ворчишь? – насупившись, проговорил Коробов. – Коли не нравится со мной в секрете стоять, так вон с Нестором Лошкаревым тогда сговорись! Да и ступай к нему под куст, а я тут останусь.

– Ну ладно, ну чего ты? – примирительно проворчал Чижов. – Я уж лучше с тобой здесь буду, Егорка. С тобой и время быстрее идет, чем с этим барсуком.

– Тихо, Карп! – вдруг встревоженно вскрикнул Коробов. – А ну-ка, глянь правее, мелькнуло, что ли, там чего, али это мне показалось?!

Оба егеря, сидя в развилке, напряженно всматривались в сторону засеки. Там перед рукотворным буреломом была приличных размеров лесная прогалина, вот на ее опушке-то и мелькнуло несколько серых фигур.

– Да не-ет, не показалось, – прошептал Чижов. – Точно ведь кто-то среди зарослей крадется. Здесь перед нами засека самая тонкая из-за прогалины, вот, видать, с того и вынюхивают тут проход. Подпускаем их поближе, Егорка, только потом уже вместе бьем!

– Ладно, Карпух, понял, – прошептал напарник, разглядывая выходящих с опушки людей. – Турки это, точно они, их одежа! Эх, лошкаревской паре бы сигнал дать, они, может, пригрелись под кустами да и уснули, не слышат ничего.

– Нельзя шуметь, – мотнул головой Чижов. – Сидим тихо, иначе этих спугнем, так в другом месте будут проход искать. Ну же, вылезайте, – и пристроил поудобнее на сучок ствол фузеи.

– Раз, два, три, четыре… – считал еле слышно перебегавших полянку турок Коробов. – Пара десятков точно здесь есть.

– Больше, Егор, – приглушенно проговорил Чижов. – Там вон сзади них, среди деревьев еще тени мелькают, видать, кто-то за лошадьми остался приглядывать, на них-то тут точно верхом не проехать. А эти пешим порядком к завалу двинули, вот ежели нырнут в него, так и не разглядишь их там среди бурелома. Пожалуй, пора! – и он отжал курок фузеи.

– Я беру переднего правого, Карп, а ты бей в левого, – прошептал Коробов и тщательно прицелился в своего.

– Бьем! – скомандовал Чижов, и два ствола ударили почти одновременно. Шедший первым турок свалился ничком на землю и замер, второго развернуло, он упал на колени, и до егерей донесся его громкий пронзительный крик.

– Зараза! Как же тут перезаряжаться-то?! – прорычал Чижов, балансируя в развилке и одновременно орудуя в стволе фузеи шомполом. Секунд тридцать потребовалось стрелкам для перезарядки. Часть людей на поляне за это время перебежали под защиту бурелома, а человек семь метались около лежащих.

Ударили два новых выстрела с деревьев, и на землю упало еще одно тело. Пороховой дым выдал расположение егерей, и трое турок разрядили в них свои карабины. Полторы сотни шагов не было запредельным расстоянием для их оружия, две пули ударили по ветвям, а одна влупила в ствол и выбила из него щепу.

– Ай, собака, ухо больно! – завопил Коробов и выпустил из рук фузею.

– Вниз, Егорка! – рявкнул Чижов. – Мы тут у них как на ладони!

Еще одна пуля прогудела рядом и вошла в ствол соседнего дерева. Егеря скользили вниз, обдирая руки и лица о сучья.

«Бам! Бам!» – хлопнула пара выстрелов в буреломе, а потом там же грохнул разрыв гренады.

– А ты говоришь «барсук», – выдохнул Чижов, пристраиваясь за стволом дерева. – Лошкарев с Ефимкой бой ведут. А ну-ка, дай гляну, чего у тебя с ухом!

– Болит сильно, – прошипел Коробов, очищая от земли ствол фузеи. – У-у, заразы, чуть ружжо мне не покалечили!

– Ничего, Егорка, самый верх щепой резануло, быстро заживет, – осматривая рану у друга, проговорил с сочувствием Карп. – Кровит только вот сильно, давай из фляги промою!

– Обожди, опосля боя все! Не истеку я