– Не сдадутся турки! Постыдно для них такое, – проговорил Милорадович, всматриваясь в покрытую дымом пожарищ крепость.

Неожиданно в проеме ворот показалась кавалькада. Первый из них ехал с белым знаменем в руках.

– Не стрелять! Не стрелять! – пронеслось по русским боевым порядкам. – Прекратить огонь!

Грохнуло несколько дальних орудийных выстрелов, и над укреплениями противников повисла тишина. Навстречу турецким парламентерам выехал представитель от русского командования.

Через несколько часов мимо выстроенных русских войск проследовал в сторону Измаила уже теперь бывший гарнизон крепости Килия. Османская твердыня капитулировала на условиях выхода со своим личным оружием и знаменами. Все имущество, орудия и боевой припас по условиям переговоров были оставлены победителю.

Спустя три дня после сдачи крепости Александр Васильевич Суворов писал Потемкину:

«Светлейший князь и Милостивый Государь! Слава Вышнему! Поздравляю с Килиею: ключ к дальнейшему завоеванию Вашей Светлости».

Через три недели, 12 ноября 1790 года, как только весть о победе на Дунае докатилась до Санкт-Петербурга, Екатерина II писала Потемкину, что из полученного от него письма она «усмотрела с удовольствием сдачу Килии» и что по ее указу в тот же день было отслужено «торжественное моление, которое отправлялось с пушечною пальбою».

За взятие Килии генерал-поручик Гудович Иван Васильевич был произведен в генерал-аншефы. Его войска по приказу Светлейшего князя должны были после непродолжительного отдыха направиться под Измаил и к малым османским крепостям на правом берегу Дуная.

Глава 6. Засечная линия

Генерал-поручик Гудович подошел к карте, расстеленной на походном столике шатра.

– Господа, гребная флотилия Хосе де Рибаса разбила неприятельскую при впадении Сулинского рукава в море, взяла прибрежные укрепления и вошла в Дунай. Совсем скоро она подойдет к нам и прикроет реку от действия неприятельского флота.

Собранные у нового командующего левого крыла русской армии старшие офицеры радостно загомонили. Турецкие галеры вели себя на огромной реке как хозяева, высаживая малые десанты и обстреливая из своих орудий занятый русскими войсками берег. Но теперь гребной флот де Рибаса и казачьи чайки должны были угомонить неприятеля.

– Перед нами же открывается новая цель – это взятие главной крепости османов Измаила, – продолжил совет генерал-поручик. – Вы и сами прекрасно все знаете, насколько она мощная. Только одних войск, по имеющимся у нас сведеньям, в ней сейчас находится более сорока тысяч. Неприятель превосходит нас как числом людей, так и количеством орудий. Дважды уже наши войска за эту кампанию подступали к Измаилу, но были вынуждены каждый раз отходить. Ну, вот и пришло время попытать счастья в третий раз. Для того чтобы взять эту крепость, первое, что нам нужно сделать, – это обложить ее со всех сторон. Каждый из присутствующих на совете командиров получит место расположения своего подразделения в общей осадной линии. К нам на усиление из Ясс выступает корпус генерал-поручика Потемкина Павла Сергеевича. Его войска обложат Измаил с запада и севера. Нам же предстоит перекрыть все остальные стороны и усилить гребную флотилию де Рибаса. Перед генерал-майором стоит задача очистить реку от неприятельских судов и высадить десанты для занятия малых прибрежных крепостей Тульча и Исакча. Для этого от нас к нему будет передан Приморский гренадерский полк и два батальона от Днепровского. Пока эти две крепости находятся в руках у неприятеля и пока на реке орудует противник, штурмовые действия Измаила нам планировать бесполезно. Так что после непродолжительного отдыха нашей армии предстоит взять в дальнее кольцо крепость, а потом продолжать сжимать его, словно бы удавкой. Подспудно же нам предстоит готовиться и к самой осаде, а также к решительному штурму.

– Где твоим егерям поручено действовать, Алексей? – спросил Егорова идущий рядом с совета командир Херсонских гренадер.

– Приказано перекрывать подступы к северным озерам, Николай Леонтьевич, – ответил полковнику Егоров. – Там, между озерами Ялпуг и Катлабух, простирается верст на тридцать лес со степью. Вот нам вместе с Бугским казачьим полком Касперова и с Полоцким пехотным подполковника Гетте как раз и предстоит присматривать за всем этим участком, пока туда корпус Потемкина не подойдет.

– О-о, да это когда же он туда из Ясс-то подтянется, – хмыкнул недоверчиво Шаховской. – Недели через две, никак не раньше. Ох, помяни мое слово, Алексей, до зимы мы тут точно все досидимся. Октябрь месяц, вон, уже на исходе, а войска для осады еще даже не собраны. Вот-вот, совсем скоро дожди зарядят, а там, глядишь, и вовсе уже подморозит. Как бы опять, как под Очаковым, не случилось и здесь, у Измаила, такого же ледяного стояния. Все к тому, похоже, идет. Уж больно поздно мы в этом году кампанию начали. Ладно, за своих гренадеров я пока что не беспокоюсь, мне на Кислицкой крепости, которую вы ранее у турок забирали, поручено приморских гренадеров поменять. Там же вроде при штурме не порушили внутренние строения? Есть где от непогоды укрыться?

– Да вроде обошлось без разрушений, – пожал плечами Алексей. – Аккуратно мы турок выбили, почти все внутри валов целое осталось.

– Ну, вот и хорошо, – вздохнул удовлетворенно полковник. – Ладно, Алексей, я к своим. Вон уже палатки полка по левую руку показались. Давай, счастливо тебе! Даст Бог, свидимся!

– Счастливо, Николай Леонтьевич! До встречи! – Егоров попрощался с командиром гренадер и пошагал в расположение своего полка.

Белели солдатские палатки и офицерские шатры, дымили рядом с ними костры. Егеря, сидя возле них, штопали мундиры, отливали в специальных формах фузейные и штуцерные пули и просто отдыхали.

– Смирно! – подавали при приближении полковника команду унтеры и капралы.

– Вольно, братцы, отдыхайте, садитесь! – махал рукой Егоров, следуя к штабному шатру. Возле стоящих в ряд лекарских фур он приостановился. Двое пожилых обозных возились возле одной из повозок. Сидя на корячках, они постукивали молотками по широкому колесу и о чем-то негромко между собой рассуждали.

– Иван Карпович, неполадка, что ли, какая случилась, может, вам подсобить? – крикнул, улыбаясь, Алексей.

Обозные резко вскочили и замерли перед полковником в строевой стойке.

– Виноват, ваше высокоблагородие, не разглядели вас, вот с колесом энтим возились, – ответил командиру один из ветеранов.

– Ну, может, все же какая подмога нужна? Подержать там чего али постукать? Дядь Вань, ты это, не стесняйся, – опять предложил свою помощь Лешка. – Чего там у вас случилось?

– Не-ет, вашвысокоблагородие, ну что вы! – махнул здоровой рукой Карпыч. – Да нас потом весь полк на смех поднимет: цельного полковника – и в помощники себе взяли! Шутник вы, однако, Ляксей Петрович, сами мы тут справимся. Ступица вон трещину дала, – кивнул он на повозку. – Ежели ее сейчас не поменять,