то через пару верст пути вся передняя ось может изломаться. Вроде и смазываем все хорошо, следим за обозным имуществом, а вот же на тебе, ничего не вечно.

– Главное, чтобы нам не ломаться, Иван Карпович, – сказал с улыбкой Алексей, – а железо и дерево ничего, это все мы починим! Как служба? Вроде и в одном полку ведь вместе, а видимся в последнее время совсем редко.

– Дык вы-то, господин полковник, все при деле, на марше или в бою, а мы-то что? Мы та-ак, лишь сбо-оку, – протянул ветеран. – Где что подвезти, поправить чего, одно слово – нестроевые, обозные. Но так-то ничего, и это даже хорошо, все ведь при деле, на людях, а не с тараканами и мышами в дымной деревенской избе.

– Вот именно, при деле, при очень даже важном и полезном! – погрозил пальцем Карпычу Егоров. – При очень нужном в войске деле, дядька, так что ты тут, это самое, про «сбоку» даже не заикайся. Подожди, вот сейчас Измаил возьмем, а потом до весны опять передышка будет. Съездим вместе на Буг, с моими там повидаемся. Катарина и детвора в письме тебе привет передают, скучают они сильно. Спрашивают: как же у нашего Ивана Карповича там дела? А Колька говорит, что кто-то ему там деревянного коня сделать обещал. А-а, признайся, было такое?

– О хосподи! – изменился в лице пожилой егерь. – Вот ведь я старый дурак! Обещал ведь мальцу! Обещал! Ну, голова моя пустая! – постучал он по каске деревянным протезом. Совсем ведь запамятовал. А когда мы теперь на Буг, вашвысокоблагородие? Месяц времени у меня еще есть?

– Думаю, что больше, – ответил с улыбкой Егоров. – Да ты уж не утруждайся, дядь Вань, это же я просто, чтобы тебя только немного взбодрить. Ладно, Бог в помощь вам, поправляйте, – кивнул он на повозку. – Пойду я, увидимся еще, Иван Карпович.

– Ай-я-яй, вот ведь дурья башка! – все не мог успокоиться тот. – Ляксей Петрович, будете письмо писать – передайте, пожалуйста, мой низкий поклон Катарине Николаевне и всем деткам! А Коленьке непременно вы отпишите, что дядька Иван о лошадке той помнит!

– Ладно, Карпович, обязательно передам, – откликнулся уже издали Егоров.

* * *

В шатер заглянул вестовой.

– Ваше высокоблагородие, чай подавать или чуть позже?

– Подавай, Никита, – кивнул Алексей. – Господа офицеры уже все поели.

Сидящие за самодельным, сооруженным из бочек и досок столом заместители командира полка сдвинули свои опустошенные котелки на самый его край.

– …Так вот, я думаю, что стоять нам здесь еще от силы три-четыре дня, – продолжил прерванный разговор Егоров. – Со стороны моря подойдет гребная флотилия де Рибаса, которая примет к себе на палубы Приморский гренадерский полк, а может, и еще какие-нибудь силы. Десант захватит правобережные Исакчу и Тульчу, а наши суда возьмут в блокаду Измаил со стороны реки. Ну а нам предписано выдвигаться на северо-запад и перекрыть подход к крепости от того лесного массива, что лежит между больших озер. По прямой до этого места недалеко, верст пятьдесят, но с учетом дорожных петель, думаю, путь будет занимать пару суток. Первой, как обычно, выходит дозорная рота, за ней уже двигаются стрелковые, ну и дальше следует обозное хозяйство и полковой лазарет.

– Илья Павлович просит на пару недель отправление лазарета задержать, – задумчиво проговорил Рогозин. – После недавнего сражения под Килией у нас дюжина егерей с серьезными ранами там лежит. Пять-шесть человек, как он говорит, точно перевозить пока что еще категорически нельзя. Хотя, с другой стороны, не дело это – лазарету да в отрыве от своих главных сил быть. Я предлагаю оставить здесь пока лекаря с обозными и несколько повозок. Все равно ведь в нашу сторону еще и Полоцкий пехотный будет выходить, ну или еще какая-нибудь оказия случится. Вот они все вместе потом к нам-то и подтянутся. И раненые к тому времени укрепятся, и полковой лазарет при нас будет.

– Хорошо, пожалуй, так мы и поступим, – согласился с доводами своего старшего интенданта Алексей. – Ну а пока осталось только лишь дождаться команды их превосходительства на выдвижение к месту новой дислокации. А вот дозорную роту я бы уже завтра туда отправил, пусть бы наши разведчики до подхода основных сил проверили, что там да как. Чувствую я, господа, нескоро мы еще к Измаильским стенам пойдем. Пока все войска и осадная артиллерия с обозами сюда стянутся, это столько же времени пройдет?! Никита! Чай готов?! – крикнул он в сторону приоткрытого входного полога.

– Так точно, ваше высокоблагородие, – откликнулся вестовой. – Разрешите заносить?

Вместе с ним зашли и еще два егеря. В руках несли котелки с кипящим травяным отваром, несколько оловянных кружек, обычные солдатские сухари и большую тарелку с сушеными фруктами.

– Спасибо, братцы, ставьте все на стол, мы сами себе по кружкам разольем. Ну что, господа офицеры, почаевничаем? – Алексей вдохнул в себя исходящий от котелка пар. – Извините, конечно, не из Китая или с берегов Инда сей напиток, но наша матрешка с чабрецом в дальнем походе ничем, я вам скажу, не хуже.

* * *

Дозорная рота, посаженная на коней, прибыла к месту будущей дислокации полка в полдень 28 октября.

– Ваше благородие, на хуторе пять домов, – докладывал командиру роты подпрапорщик Быков. – Мы все вокруг обежали, проверили с тщанием, свежих следов пребывания турок там нет. Местные рассказывают, что заезжают изредка их разъезды. Гусю башку свернут, а то и барана с собой заберут, но долго на хуторе не задерживаются.

– Понял тебя, Егор, – кивнул поручик. – Давай, веди, показывай, кто там у них за старосту.

– Да вот он и сам возле колодца стоит, – махнул тот рукой на с виду еще крепкого, седоусого, немолодого мужчину.

– Бунэ зиуа драга! – поздоровался с молдаванином Осокин. – Я командир передового русского отряда. Зовут меня Тимофей, а как нам тебя величать?

– Андриаш, господин, – ответил тот и вежливо поклонился офицеру. – Мы уважаем русскую армию, полтора десятка лет назад, когда вы отсюда уже выгоняли турок, нам не чинили никаких обид или притеснений. Мы ведь простые, бедные селяне, господин, у нас тут и брать нечего.

– Не беспокойся, Андриаш, и в этот раз вас тоже никто обижать не будет, – успокоил седоусого поручик. – Местному населению ничего не грозит, у нас идет война только лишь с турками. Насильно никто и ничего забирать у вас не станет, исключительно если сами захотите продать, тогда возьмем. В любом случае за все мы будем платить серебром, как сговоримся. И за постой и за еду рассчитаемся, даже не сомневайся. Совсем скоро сюда подойдет много наших солдат.