трубой Милорадович. – Только и останется снизу под стенами прикрывать стрелковым боем штурмовые колонны.

– До этих самых стен еще дойти нужно, – процедил сквозь зубы Егоров. – Ладно, делать нечего, господа офицеры, расставляйте роты в цепи. Совсем скоро уже сигнал к началу атаки будет.

В небо взвилась ракета, и барабаны забили сигнал «В атаку!». Егеря Лифляндского, Бугского корпусов и особого полка, рассыпавшись в растянутые цепи, побежали впереди штурмовых колонн. Вместе с солдатами, воодушевляя их, шел и сам генерал-аншеф Меллер.

Впереди на земляных валах бахнули орудия, и первые ядра прогудели в воздухе.

– Дыхание бережем, скоро стрельбу вести! – покрикивали ротные офицеры.

– Не кучкуемся, все россыпью бяжим! – вторили им унтеры и капралы.

До ретраншементов оставалось еще около четырех сотен шагов, а от егерских цепей уже ударила россыпь дальних штуцерных выстрелов.

– Курт, выбивайте расчеты орудий! – крикнул Егоров, указав рукой в сторону валов. – Иначе они скоро картечью ударят!

Три с половиной, три сотни шагов оставалось до неприятеля, и вот уже захлопали гладкоствольные фузеи. Неприятель палил в ответ из своих ружей, но на таком расстоянии его огонь по столь рассеянной цели был малоэффективен.

Позади под барабанный бой к валам уже вышли батальонные колонны Херсонского и Екатеринославского гренадерских полков и Троицкого пехотного.

«Бам! Бам!» – ударило несколько османских пушек, осыпав пехотинцев картечью.

– Ах ты ж зараза! – вскрикнул Афанасьев, припав к земле. Над его головой с воем пронесся свинцовый заряд. – Кудряш, глянь, они щиты откинули! А за щитами пушки скрыты были! – махнул он капралу отборных стрелков, указывая на цель. – Братцы, бейте орудийную прислугу!

Ковалев мотнул в ответ головой, показывая, что он понял приказ, и крикнул трем ближайшим к нему стрелкам. Захлопали выстрелы из штуцеров, и шевеление перед одной из пушек прекратилось.

– Гордей, нам с твоими этих выбивать! – скомандовал перезаряжающимся рядом егерям Василий и сам же прицелился в здоровенного турка, орудующего банником. Топчу уже прочистил ствол пушки, когда пуля ударила его в спину. Здоровяк пошатнулся и осел мешком на землю. Двое заряжающих выбежали из-за корзин и начали закладывать в жерло орудия новые мешочки с порохом. Хлопнули штуцера перезарядившихся стрелков, и оба топчу свалились перед пушкой.

Унтер-офицер орудовал шомполом, загоняя пулю в винтовальный ствол. В это время из-за пушки выскочил еще один турок с картечным картузом в руках. Он запнулся о тело своего убитого товарища и с ужасом оглядел поле боя с наступающими русскими.

– Ну же, давай! – сам себя подгонял Афанасьев. Все, пуля на своем месте, щелкнул взводимый курок, и он поймал замершую фигуру у пушки в прицел. Топчу, словно бы очнувшись, бросился закладывать картечный заряд в массивный ствол. Еще секунда – и его пушка будет готова к новому выстрелу. Палец выжал спусковую скобу, а рядом, шагах в трех, грохнул второй выстрел. Сразу две тяжелые пули ударили в канонира и откинули его от орудия.

– Чуток ему только не хватило, Василий Иванович! – блестя белозубой улыбкой на чумазом от пороховой гари лице, крикнул Гордей. – Еще бы маненько – и ага!

Штурмовые колонны русской пехоты по команде своих офицеров ринулись на валы и ударили в штыки ее защитников. Оставшиеся в живых турки запаниковали и, преследуемые гренадерами, сбежали с них в крепостные предместья.

– Вперед! Не останавливаться! Вперед, братцы, на стену! – призывал своих солдат генерал Меллер.

Из каждого дома и из-за любого забора били в наступающих ружья защитников. Турки засели в жилой тесной застройке и встречали русских плотным прицельным огнем. Атакующие несли большие потери, а до крепостных стен было еще ох как далеко! В этих крепостных предместьях русские штурмовые колонны оказались зажаты со всех сторон, возможности маневра у них не было, и они очутились словно в ловушке. Одна из пуль ударила Меллера в грудь.

– Иван Ивановича убили! – разнеслось по русским колоннам.

– Гудовичу передайте, пусть он сам принимает командование, – прошептал генерал.

Солдаты подхватили его и вынесли с поля боя. Через несколько минут командующего левым крылом русских войск генерал-аншефа Меллера не стало.

– Михаил Илларионович, я вывожу штурмовую пехоту за валы и уже там перестраиваю ее. Удержи ретраншементы со своими егерями, не дай их забрать обратно туркам, – попросил Кутузова принявший командование над войсками генерал-поручик Гудович.

Под барабанный бой сигнала «Отступление» русская пехота, вынося на себе своих раненых и убитых, начала откатываться из крепостных предместий. Вслед за ней сунулись было к валам и турки, но были отбиты на подступах плотными ружейными залпами. Несколько захваченных у неприятеля пушек егеря развернули к обратным скатам и сыпанули с них картечью. Оставляя на земле тела убитых и раненых, противник отступил и укрылся в крепостных предместьях и на самих каменных стенах.

– Осмотреться вокруг! Перезарядиться! Раненых и убитых в тыл! – скомандовал Егоров. – Треть стоит в готовности к бою, все остальные правят укрепления! Совсем скоро сюда подойдет пехота и усилит нас!

* * *

Последующие дни войска готовились к новому штурму. Из Татарбунар прибыли Свято-Николаевский гренадерский полк, Полоцкий и Алексопольский мушкетерские и еще несколько конных. Самое же главное, из Татарбунар подтянулась мощная осадная артиллерия. Установленная на захваченных у османов валах, она тотчас начала крушить тяжелыми ядрами и бомбами предместья, ворота, стены и башни самой крепости.

По подсказке местных жителей на вытянутый остров, расположенный западнее Килии, по мелководной Дунайской протоке перекатили с десяток мощных единорогов и ударили из них по цитадели с самой незащищенной стороны – со стороны реки. Эти же пушки подожгли и несколько стоящих тут же, у самой крепости галер и транспортных судов. Теперь уже турецкий гарнизон был и вовсе отрезан от любого сообщения со всех сторон.

* * *

– Алексей, ты ли это?! – Высокий офицер в гренадерском мундире бросился навстречу Егорову.

Лешка замер, всматриваясь в знакомое лицо.

– Бестужев! Тезка! Неужели ты?! – выкрикнул он, и двое немолодых уже мужчин, стоя позади ретраншемента, крепко обнялись.

– Сколько лет я о тебе не слышал! Как ты? – Егоров отодвинул от себя Бестужева, внимательно оглядывая. – Вот это да-а! В егеря ведь к Мекнобу уходил, а тут нате вам – гренадер с майорским горжетом!

– Что есть, то есть, – усмехнулся Бестужев. – Так уж получилось. Не задержался я в егерях. В Свято-Николаевском полку место командира батальона открылось, до премьер-майора-то я там быстро дошел, а потом все и застопорилось. Чтобы чин подполковника получить, надобно старшинство выслужить или геройство, как вон ты, особенное совершить, – кивнул он на блестящие на груди Алексея кресты. – Ну да ничего, впереди у меня Килия, а дальше Измаил, чать, уж заработаю на Владимира с