– Исполняй! И… с богом! – напутствовал его генерал.

Того, что сказал генерал, было достаточно для Диего как лейтенанта и командира подразделения. Но тут начались сложности. Капитан, ошалевший от навалившихся на него испытаний, потерявший все, что только можно было, на этой войне, да еще и не вполне отошедший от последствий контузии, привязался как банный лист к Диего-Сергею. Да еще и чисто военная паранойя сработала, мол, нижестоящими всегда надо управлять, иначе они не будут знать, что делать. Или: нижний чин знает меньше, чем вышестоящий. По уму – ему бы просто отстать от лейтенанта, да как минимум долечиться. Однако упрямец попросту навязался «в инспекционный выход». Запретить напрямую капитану это Сергей не мог, так что пришлось смириться.

Как и обещал «мозг» къери, их не беспокоили. Последнее время даже «разведчики» – летающие «миньоны» – исчезли, и десантникам можно было безнаказанно шляться по окрестностям. Тем не менее приказ сохранять осторожность остался.

На выход в этот раз снарядили не пять, а десять человек. Четверо понадобились для того, чтобы дотащить до аварийного бота запас продовольствия и расходники для скафандров. Сергей планировал там задержаться на несколько дней, переложив обязанности командующего по пещере на Гарднера, зарекомендовавшего себя достаточно умным и исполнительным. Так как в поход увязался и капитан, то Сергей и его беззастенчиво нагрузил припасами. Тот попробовал было поскандалить, но лейтенант тут же напомнил «кто в доме хозяин», и он заткнулся. Указал, кстати, очень просто: Диего Гонсалес – лейтенант армейской разведки, сохранивший в боях почти весь свой отряд, а капитан – из десантников. То есть другая контора. А одиночных десантников спасательные команды разведчиков, направленные на поиски уцелевших, собрали очень немного. Так что капитан имеет возможность командовать только этими немногими. И они все остались в пещере.

Вообще, капитан производил впечатление совершенно беспомощного и бестолкового. То ли последствия сильного сотрясения мозга давали о себе знать, то ли он по жизни был таким и получил свое звание не за заслуги, а за, как в старину называли, «паркетные баталии».

До бота добрались без приключений. Издали казалось – он вот-вот готов взлететь. Пандус откинут, внешних повреждений не заметно. Только пустой. Удивительно (только не для Сергея, знавшего отвращение къери к «мертвому железу»), но его «жуки» так и не посетили, хотя следов вокруг хватало. Однако ни один из них не подходил к кораблю ближе пятнадцати метров. Сергей даже специально обратил внимание капитана на это обстоятельство, указав, что остальные обломки кораблей эти «жучки» довольно споро растаскивают по частям. Наверное, для утилизации.

По приходу на корабль внешний люк закрыли, и те, кто участвовал в ремонтных работах, вылезли из скафандров. Остались в них только двое, на случай непредвиденных ситуаций.

Когда же, наконец, распаковали ящик, который, как было известно капитану, специально собирался для ремонта, его удивлению не было границ. Там лежали самые простейшие инструменты и какие-то предметы, показавшиеся сразу натуральным хламом. Капитан ожидал увидеть целые блоки, уже готовые для установки вместо поврежденных, ведь работу ремонтников на базах он иногда видел. А там весь ремонт заключался, в основном, в том, что пришел техник, посмотрел какой блок барахлит, заменил на новый и ушел. На дальнейшее капитан взирал с вытаращенными до размера тарелок глазами. На Диего-Сергея он смотрел вообще как на некого волшебника, совершающего странный, сложный и таинственный обряд.

Подчиненные Сергея к виду командира, занятого ремонтом сложной техники, были равнодушны. Впрочем, и они иногда дивились, как это их командир из всякого хлама, буквально из отходов умудряется делать нечто, после чего очередная система корабля вдруг оживает и начинает работать нормально. Заделка дыры в обшивке корабля, что поручил Диего-Сергей им в первый день – это было обычно, не выходило за пределы их знаний и умений. Но то, как лейтенант начал разбирать разбитые блоки и собирать из них новые, как заменял собранными из подручных материалов деталями те, которых не хватало, заставляло непривычных к такому только рты разевать от изумления. Но ко всему рано или поздно привыкаешь. Тем более что часто ходившие в «поход на корабль» солдаты уже давно удостоверились: лейтенант знает, что делает, поскольку видели, что корабль его стараниями мало-помалу начинает подавать признаки жизни.

Капитан же этого всего не видел. И действия лейтенанта, совершенно ему не понятные, особенно когда тот брал куски жести там, лоскут резинового коврика здесь, кусачками и напильником обрабатывал все это и вставлял полученное в дорогую и сверхсовременную технику, – выглядели в его глазах как натуральное безумие. Ведь довольно часто бывает, что в боевой обстановке люди, испытавшие сильный психический шок, начинали делать бессмысленные, полуритуальные действия. Только бы отвлечь себя от убийственной реальности.

Капитан тут же начал задавать кучу совершенно идиотских, с точки зрения Сергея, вопросов, пока тот не понял, что его держат за психа.

– И к чему такие вопросы, сэр? – ядовитым тоном поинтересовался он.

– Я требую объяснить смысл ваших действий! – заносчиво потребовал капитан.

– А чего тут может быть непонятного?! – не менее ернически, чем ранее, удивился Сергей. – Ремонт звездолета в полевых условиях!

Капитан ошарашенно уставился на него.

– И вы считаете себя достаточно компетентным, чтобы ремонтировать секретную технику?!!

– Я не знаю для кого она там секретная, но вот есть инструкция, вот есть схема с раскладкой, где что стоит и с чем соединено. Тут даже не нужно соображать в принципах работы системы. Достаточно увидеть, где что порвано, поломано, и соединить, поставить обратно.

– Но как вы это делаете?!! Ведь используются не стандартные детали, а… а мусор!!!

– Смею напомнить, сэр, что изначально то, из чего были сделаны эти детали, было либо мусором, либо вообще рудой. Я по мере сил и знаний, полученных в школе, превращаю мусор в детали. Ясно?! И вообще, вы мешаете мне работать, – напомнил Сергей очень холодным тоном, – а выполняю я, как вы, наверное, догадались, приказ генерала Донована.

Капитан еще попытался что-то возразить, но встретил красноречивое молчание Гонсалеса. Скрипнул зубами и пошел командовать четверкой десантников в трюме. Там хоть что-то было понятно: простое наведение порядка – где погнутое выпрямить, где поломанное механическое устройство в рабочее состояние привести.

Дальше, когда он заглядывал в рубку, то заставал Диего Гонсалеса – лейтенанта, не оканчивавшего никаких университетов, не проходившего никаких технических курсов, не имевшего за плечами даже технического колледжа, – всегда за новым занятием. То он на кусок помятой трубы аккуратно наворачивал провод, то прилаживал кусок обшивки к такому месту в пульте, что и помыслить было невозможно, то вообще втыкал гвозди в схему, снятую с соседнего щитка, и смотрел, насколько отклонится стрелка на приборе, выдранном откуда-то из другой стойки, при подключении к этой схеме простейшей батарейки.