Аница была безмерно счастлива любовью Владо, которого чистаяслучайность занесла в Савску Обалу: не добившись толку у сестры, которая все жевышла за своего турка и сделалась магометанкою, не решаясь возвращаться ксуровому отцу, который строго спросил бы с него, Владо навестил свою крестнуюмать, жившую в прибрежном селе, – да так здесь и застрял. Мрачные взоры Миленкои Вука порядком поднадоели Анице, а любовь Владо была как раз тем, чего ейнедоставало, чтобы вновь расцвести, как цветок. Конечно, плохо, что Владо быллатином, однако Аница не сомневалась, что ради любви к ней он будет готовпеременить веру. К ее восторгу, он согласился на это довольно быстро, нопопросил три месяца сроку, чтобы дождаться благословения отца. Это растрогалоАницу, она охотно согласилась ждать. В эту пору она, конечно, избегалаПавелича: ведь намеревалась увести его духовного сына! Аница не могла знать,что и скорое согласие Владо не вероотступничество, и трехмесячная отсрочкасвадьбы были задуманы Павеличем, который приказал Владо соблазнить Аницу еще доженитьбы.

Владо любил Аницу истинно; вдобавок он верил, что спасает еедушу, а ради этого все средства хороши! Ему не составило труда добиться своего:натура у Аницы была горячая, к тому же насилие, хоть и оставило по себе ужасныевоспоминания, волей-неволей разбудило ее плоть, и она была счастлива одаритьВладо своей любовью. Они проводили теперь ночи вместе, и вскоре случилось то,что должно было случиться: Аница почувствовала себя в тягости. Она попалась врасставленные Павеличем сети!

Осознав свое положение, Аница перепугалась не в шутку. Ужэтого позора ей Миленко ни за что не спустит! Убьет – да и все тут... Онакинулась к Владо с требованием немедленно жениться – но ее ожидало новоепотрясение. Владо только плечами пожал: женитьба означала переход в другуюверу, а на это он не мог решиться без благословения отца. Пока же ответа изБрода не было.

Только тут Аница дала себе труд задуматься: да какой жедобрый католик благословит вероотступничество своего сына?! Скорее всего недождаться этого... а значит, Анице не дождаться свадьбы.

Она пребывала в страшном отчаянии, когда патер Павеличявился пред нею, словно посланец небес, и сообщил, что все трудности исчезнут,если Аница примет веру Владо. А чтобы тот не сомневался, стоит ли ему, сынубогатого отца, желанному жениху во многих семьях, жениться на бесприданнице(новая тревога для Аницы!), Павелич даст ей от имени святой римской церквидоброе приданое.

Аница была так напугана, а облегчение от слов Павелича былотаким огромным, что она только и могла, что бросилась целовать руки добромувенценосцу, называя его своим отцом и благодетелем. Слава богу, нового позораей не будет!

Сыграли свадьбу, подгадав, когда чета гайдуков уйдет наосманский берег, а когда гайдуки воротились, положение Аницы уже невозможнобыло скрыть. Немало крепких проклятий вырвалось у Миленко, но он не осмелилсяподнять руку на беременную женщину... тем более что Аница казалась искреннеудрученной случившимся. Она не избегала гайдуков – напротив, то и дело ходила кним, молила о прощении, жалуясь на свою загубленную жизнь и клянясь, что ееребенок будет принадлежать к православной вере, чего бы ей это ни стоило.

Это потрясло побратимов. Сочувствие к Анице вернулось, онигорько упрекали себя, что своей холодностью и непримиримостью толкнули ее кврагу, сами ввергли в тенета Павелича и Владо, которые просто-напростоподобрали то, что плохо лежало.

И вот что однажды придумала Аница: почувствовав приближениеродов, она даст знать сербам – и те отвезут ее в лес, к знахарке и повитухеХрудашихе, которая примет ребенка, а Георгий – Аница на коленях просила об этом– совершит обряд православного крещения. Потом Аницу отвезут домой, и добрый,любящий Владо, конечно, простит ее...

Побратимы и Георгий вскоре согласились с этим планом.

Откуда им было знать, что и сие оказалось измышлениемПавелича!

Минула зима, весна была на исходе, когда Анице настало времяродить.

Шел 1763 год: четыре с лишком года миновало, как АлексейИзмайлов, Лех Волгарь, Вук Москов, покинул родимый дом. Вести из России почтине долетали до Сербии, и все же Георгий как-то прознал, что императрицаЕлизавета Петровна скончалась, а на престол взошел ее племянник, царь Петр III.Это известие повергло Георгия в некоторое уныние, ибо он знал о добромрасположении покойной государыни к угнетаемому сербскому народу, о бедственномположении которого он составил свод подробных сведений, намереваясь так илииначе доставить их императрице. Георгий не скрывал, что рассчитывал в этом наВука, но Москов, тоскуя по родине, все еще опасался возвращаться туда. Тем паче– узнав о новом императоре! Елизавета Петровна была расположена к его отцу,князю Измайлову, а значит, и к сыну, она могла бы содействовать разрешениюпротивоестественного брака, в который Алексей по недомыслию вверг себя и своюсестру, а каково-то посмотрит на сию историю Петр Федорович?!

Внезапно Вук осознал, что, малодушно сбежав из дому, он вольноили невольно обрек сестру на незаслуженно затянувшееся девичество. Конечно, онакрасавица, а годы идут, у княжны Измайловой (в том, что отец вернул ей родовоеимя, Алексей не сомневался) нет отбою от женихов, а она вынуждена отказыватьсяот самых выгодных партий, никак не объясняя причины... Диво, что Вук непомыслил об этом прежде! Наверное, Георгий прав – и впрямь пора возвращаться вРоссию. Тем паче – отвезти сербские письма о помощи. Он пока ни о чем неговорил с Миленко, не представляя, как сможет расстаться с побратимом, нопонимая, что тот едва ли сможет оставить отряд и свою бесконечную войну.Георгий тоже явно не собирался покидать свою вторую родину, где были похороненыего жена и сын, так что по всему выходило, что Москову придется двигаться в дальнийпуть одному. И все равно – это казалось таким далеким, почтинеправдоподобным!..

Вук бы не поверил, скажи ему кто-то, что не пройдет инедели, как он отправится в Россию.

* * *

Анице выпало рожать в начале мая. Гайдуки знали: онасговорилась с мужем, что тот отвезет ее к знахарке Хрудашихе, а сам воротитсядомой и будет ждать вестей об исходе родов. А через день Георгий, Вук и Миленков сопровождении Арсения, Йово и Лазо последовали за ней.

Проехав немного в глубь австрийских земель, они по склонугоры спустились в красивую долину, простиравшуюся часа на полтора езды вдольберега Савы.