— Дети останутся со мной. Не мог бы ты уйти прямо сейчас?

— Не сегодня. Разреши мне остаться на эту ночь.

— Только на эту ночь.

— Пожалуйста, Кэрри. — Он встал передо мной на колени. — Прости меня. Мне так жаль, мне очень жаль. Но что я могу поделать? Что сделано — то сделано. Я не могу ничего изменить. Мы можем начать сначала.

— Нет. — Я вырвала свои ладони из его просящих, теплых, знакомых, таких любимых рук. — Я не могу разговаривать с тобой сейчас.

Он медленно поднялся. Я слышала, как он вышел из комнаты, позвал собак, запер их на кухне. Затем он поднялся наверх. Я долго сидела на диване, не двигаясь. Нарушена Клятва, самая сильная клятва — «Пока смерть не разлучит вас» — нарушена. Разорвана на две части.

Восемь часов утра. Майк собирает вещи. Я сказала детям, что он ненадолго уезжает по делам. Ребекка расплакалась и сказала, что не хочет, чтобы папочка уезжал. Ночью я слышала, что он тоже плакал. Я спала в соседней комнате. Проснувшись, не сразу поняла, откуда в нашей спальне эти обои, а потом осознание случившегося со всей силой обрушилось на меня. Я не могу смотреть на него, не могу находиться рядом с ним. Я боюсь, что, если подойду хоть чуть-чуть поближе, ударю его, дам пощечину, разорву его одежду. Сегодня утром горе превратилось в гнев, злость на его слабость. Это секс, всего лишь секс, и он может испортить все. Не любовь; он совершенно ясно сказал, что это была не любовь. Просто, был кто-то, кто хотел его, и сделал так, чтобы ему было хорошо. Кожа к коже, прикосновения, простой секс может уничтожить годы, которые мы провели вместе, наших детей, этот дом, нашу жизнь. Почему? Если я могу понять это, то я должна и принять тоже. Но я не могу.

«Я ухожу», — сказал он, открывая входную дверь. Ему пришлось загородить проход ногой, чтобы Плюх не выбрался на улицу. Сегодня черты его лица заострились и застыли. Он не простит мне этого. Но прощать здесь могу только я.

Вечером я сидела на кухне, держа в руках бокал красного вина. Дом казался опустошенным. Я была не в состоянии думать о будущем, о том, что будет с моей жизнью, как я буду справляться. Больше всего мне хотелось узнать, куда пошел Майк, где он будет жить. Но он так тихо говорил по телефону, перед тем как уйти, что я ничего не слышала. Он поехал к ней? Оливер ведь ушел. Конечно, Оливер ушел. Он узнал об этом до меня, задолго до меня.

Как могла Кейт так поступить? Как она могла разговаривать со мной как друг, улыбаться мне, болтать, если мы встречались на работе, посылать мне сообщения по локальной сети, быть такой нормальной, если все это время она — самым мерзким образом — предавала меня? И не только меня, а еще Тома и Ребекку… Господи, она же крестная Ребекки. Она вообще думала обо мне, когда ложилась в постель вместе с моим мужем? Что было ей нужно от этих отношений? Она его любила? Я ничего не понимала. Я знала, что он ей, конечно, нравится. Но Майк нравится очень многим моим подругам — мы с ним нередко шутили, что вокруг него крутится полно женщин, ожидая, когда он освободится. Но я никогда не ревновала, мне и в голову не приходило, что должна бы. А теперь. Теперь, выходит, я ошибалась. Его можно соблазнить. Его соблазнили, и я даже не знаю, сколько это продолжалось.

Я сказала ему, что ничего не хочу знать. Но теперь я изнывала от недостатка информации. Я хотела знать, когда все это началось, как это было и когда закончилось — если, конечно, и в самом деле закончилось. Думала ли Кейт, что он может уйти от меня? Хотела ли она забрать себе моего мужа или она просто проверяла действие своих чар? Где-то в середине вечера я уже взялась за телефон, чтобы позвонить ей, но потом положила трубку на место. Что я могу сказать. Я совершенно не уверена, что смогу вести себя спокойно. Скорее всего, я смогу только провыть: «Почему?»

Мне так не хватает его в постели. Я не могу спать, не могу найти удобного места, чтобы просто лежать. Я проснулась под утро и протянула руку, чтобы дотронуться до его теплой кожи, прижаться к нему и поспать еще немного. Я протянула руку и наткнулась на пустоту. Холодная, пустая постель. Его нет.

Пятница, 20 ноября

Первая неделя свободы. Моя первая неделя в качестве настоящей жены… без мужа. Теперь, когда мне не нужно ждать Майка домой, дни кажутся бесконечными. За эту неделю я поняла, насколько мое счастье и хорошее настроение зависят от него. Мне важно видеть его рядом в конце дня, рассказывать ему обо всем, просить у него совета. Дом кажется огромным, слишком большим для нас. Я уже начинаю немного паниковать, потому что не знаю, как я со всем справлюсь. Сейчас на моем банковском счете лежит зарплата за два месяца, кроме того, я могу снять часть денег с пенсионного фонда. Но, понятное дело, надолго этого не хватит. Каждый раз, когда на этой неделе я подходила к банкомату, я боялась, что он не выдаст мне денег, потому что Майк закрыл наш счет. Ник сказал, что я могу оставить машину у себя еще на некоторое время. Он знает, что произошло. Все знают, что произошло.

Джилл приехала ко мне в воскресенье, сразу после того как я ей позвонила. Она быстро отправила всех детей играть на улицу, а потом крепко обняла меня, пока я истерически рыдала.

Все выглядит слишком реальным, слишком ужасным, как кошмарный сон, который не может быть реальным. Я все время жду, что кто-нибудь вдруг закричит: «Первое апреля!», — и мир вернется на круги своя. Но ничего, конечно, не происходит. Каждое утро, проснувшись, я несколько секунд живу с ощущением, что все в порядке, а потом на меня опять обрушивается этот ад. Адский кошмар в моей родной спальне.

Когда я чуть-чуть успокоилась, Джилл меня спросила:

— Что ты будешь делать? Собираешься просить, чтобы тебя взяли обратно?

— Я не могу. Я не в состоянии каждый день видеть людей, которые знают, что произошло. Здесь, по крайней мере, я не вызываю интереса. Никто из родителей в школе Ребекки не знает о нас с Майком.

— От него есть какие-нибудь новости?

— Ни слова. Ничего. Он словно исчез из этого мира. Единственное, о чем я прошу Бога, чтобы он не удрал к Кейт.

— По-моему, мы должны знать точно, — Джилл задумалась. — Кому ты можешь позвонить? Кому-нибудь, кто знает его достаточно хорошо. Куда еще он может пойти? К Биллу?

— Вполне возможно. Но я не могу позвонить Биллу — он же на стороне Майка. А я Майка выгнала, и если я сейчас позвоню, то получится, будто прошу его вернуться.

— Мы могли бы выяснить, где он находится, и убить его, — Джилл сделала свирепое лицо.

— Ну нет! — впервые с момента ухода Майка я нашла в себе силы слабо рассмеяться. — Ты говоришь об отце моих детей.

— А можно я его хотя бы побью?!

— Нет! — я хихикнула. — Джилл, как хорошо, что ты есть!

Днем в понедельник зашла Клэр. Ее появление стало для меня неожиданностью — я уже успела забыть, что разрешила ей попрощаться с детьми. По правде говоря, реальная жизнь сейчас кажется мне такой далекой.