– Я хочу встретиться с Динаром.

Кесарь не отреагировал, лишь нечеловеческие глаза медленно сузились, медленно и угрожающе. Вскинув подбородок, с вызовом посмотрела на супруга и императора. Несколько секунд, несколько долгих секунд – и холодное:

– Я распоряжусь, чтобы его сопроводили на остров.

Вздрогнула, менее всего ожидая такого ответа. Темное тревожное чувство заставило затаить дыхание, но я не стала продолжать разговор.

Учтиво склоненная голова кесаря.

Моя нервная улыбка.

Кристалл самоуничтожился, вернув однородность окружающему пространству.

Судорожно выдохнув, я повернулась к глазу, задумчиво висящему у окна, и спросила:

– Ты можешь закрыть мои мысли от кесаря?

Мир ответил печальным и кратким:

«Нет».

Поднялась дерганным движением, подошла к окну, с удивлением поняла, что уже практически рассвет, но работы продолжаются, и в основном силами огромных лысых гномов. И судя по тому, что они привезли с собой наковальни, меха для раздува пламени и прочие инструменты, их работу оплатили, и я даже знаю кто.

– Сатарэн, а ты сможешь сообщить, когда кесарь покинет, собственно, тебя? – все так же глядя за окно, спросила я.

«Да», – пришел несколько напряженный ответ.

Кивнула с мрачным удовлетворением. И постаралась не думать о том, каким образом кесарь собирается распоряжаться тем, кем, насколько мне известно и насколько я надеюсь, не владеет. Территории орков закрыты даже для Араэдена, и маги там не чета элларам – все же есть разница между теми, кому триста лет, и теми, кому по три тысячи!

«Я распоряжусь, чтобы его сопроводили на остров»…

Как, интересно? Просто до крайности интересно, что же я пропустила, скрывшись на Свободных островах?! И у кого я могу это узнать?

В следующее мгновение я подошла к столу, достала еще один кристалл из россыпи ему подобных в шкатулке, разместила на открытой ладони и произнесла:

– Кьяр.

Кристалл увеличился, преломляя пространство, и через мгновение на меня взглянули багрово-черные глаза принца Ночного ужаса.

– Катрина, рад видеть, – произнес он, приветственно полусклонив голову, но при этом не отрывая от меня взгляда, что выглядело крайне непристойно.

Могла бы не отреагировать, но каковы шансы, что в этом случае темный осознает, насколько важен этот разговор для меня? Демонстрировать собственную уязвимость было бы глупо. И я ступила на тонкий лед, на лезвие ножа, на самый край пропасти – метафор можно было бы подобрать множество, но все они отражали ситуацию превосходно, потому что один неверный шаг – и Акьяр поймет то, что понимать темному не следует. Это кесарь Динара не тронет, вероятно, решив, что мои чувства в данном случае подостыли, как и чувства бывшего правителя Далларии, а вот Кьяр убьет Динара, едва лишь заподозрит в нем соперника.

– Я бы попросила… – холодно потребовала, царственно усаживаясь на стул.

С кесарем я могла разговаривать, сидя на кровати, а данный принц – совершенно иная категория.

Акьяр понял, что истинно темная наглость в данном случае неприемлема, поклонился, на сей раз опустив взгляд, как и требовалось, и, отбросив фамильярность, холодно спросил:

– Чем могу быть полезен?

Вежливо улыбнувшись, начала издалека:

– Вам не составит труда ввести меня в курс дела с проникновением высших в наш мир?

Кьяр несколько удивленно приподнял бровь, и вопрос «Почему бы вам не спросить у мужа?» практически читался в его взгляде, но учитывая, что целью темного, непонятно с чего в принципе, было мое завоевание, он решил, что любой разговор со мной будет полезен. А потому, откинувшись на спинку кресла, выполненного из черного дерева и обитого алым бархатом, принц Ночного ужаса начал, собственно, вводить меня в курс дела:

– В данный момент нам удалось полностью блокировать Тэнетр от вторжений.

Что? Какого дохлого гоблина начали с защиты территорий темных? А как же Эрадарас? Территории гномов? Песчаных демонов? Драконов? Да чтоб вас! Чем кесарь вообще думал?

Но внешне я лишь улыбнулась, вполне одобрительно, и очень мягко поинтересовалась:

– Только Тэнетр?

Кьяр учтиво кивнул и пояснил:

– Думаю, вам уже известно, что светочи при переносе в мир ориентируются сразу на наиболее сильных магов. Это довольно успешная стратегия – светочи практически неуязвимы, способны ограждать себя защитным контуром и, самое главное, обладают магией построения межмировых пространственных переходов. Переход открывается для агнаров – сильнейших из высших, тех, с кем ни мне, ни Араэдену лучше не встречаться в принципе, – эти раздавят и не заметят.

Как интересно!

– То есть светочи переносятся поближе к сильным магам, чтобы явившиеся через открытый ими проход высшие-из-высших с ходу убили сильнейших магов этого мира, лишив тем самым народ даже призрачного шанса на противостояние? – уточнила я.

Темный принц улыбнулся и произнес:

– Вы поняли совершенно верно.

– Хорошая стратегия, с этим не поспоришь, – была вынуждена признать я.

Но, собственно, тогда возникает вопрос: почему блокировали только Тэнетр? Ведь сильные маги есть и в Эрадарасе, и, насколько я понимаю, у орков тоже.

Спрашивать не пришлось, Акьяр, задумчиво пропустив темную, упавшую на его плечо прядь между пальцами, продолжил:

– Мы приняли решение заблокировать Тэнетр по причине того, что на темной стороне дать отпор светочам, как оказалось, способен лишь я.

Помолчал и добавил:

– А допустить гибель еще одного принца мы не можем себе позволить.

Удивленно взглянула на него. Кьяр улыбнулся моему удивлению, откинул голову назад, уперевшись в спинку кресла, и… и из-за него начало появляться что-то чудовищное. Действительно чудовищное. Ужасающий, черный, с неровными острыми клыками оскал… просто ужас. Натуральный ужас!

– Идеальное владение собственными эмоциями, – с нескрываемым восхищением произнес Кьяр, пристально и с явным удовольствием глядя на меня. – Все женщины из тех, кому доводилось видеть мою силу, обыкновенно теряли сознание, наиболее выдержанные бросались прочь со всех ног. Вы невероятно сдержанны, Катрина.

Я могла бы поспорить с этим утверждением, но не стала, спросив прямо:

– Что вы пытаетесь сказать мне этой демонстрацией вашей силы?

Усмехнувшись, принц протянул руку, и Ужас, многократно уменьшившись, но оставаясь столь же ужасающим, разместился на ладони хозяина, словно окруженный темным дымком череп какого-то жуткого монстра.

– Я хотел сказать, – переведя взгляд со своего Ужаса на меня, медленно проговорил Кьяр, – что убийство темного принца спускает с поводка его силу. Силу, для которой жизнь владельца приоритетна. А мы, находясь на грани выживания, способны выпивать жизнь. Наша сила также. Именно поэтому Тьма, при нахождении владельца на грани, становится смертельно опасна для всех – она отбирает жизни ради выживания своего носителя.