— Рано, — ответил Томас. Он взял плащ и набросилна плечи. — Пока мы ехали сюда, видел, как хозяин одной лавки показывалмне меч в ножнах?

— Нет, — ответил Олег, но Томасу показалось, чтоотшельник говорит неправду. — Как-то не заметил.

— У него оружейная лавка, — сказал Томасзадумчиво. — Довольно богатая. Думаю, ему есть чем похвастать.

— Томас, — сказал Олег укоряюще, — мы едем повесьма важному делу. Можем и головы сложить! А ты по лавкам заглядываешь, какженщина?

Томас сказал оскорбленно:

— Женщины не заглядывают по оружейным лавкам! А если бызаглядывали, туда бы перестали ходить мужчины. Есть, знаешь ли, места святыедля мужчин... Не скаль зубы, я имел в виду, что почти святые! Для нас самоедорогое — оружие. Я не тряпки собираюсь смотреть, обувь или дорогие притирания!

— А мог бы, — заметил Олег ехидно. — На Востокевон и мужчины красят волосы, бороды, ногти, натираются благовониями...

— С ума сошел, — сказал Томас возмущенно. —Вся Европа рухнет, если здешние мужчины начнут краситься!

Олег смолчал, а Томас застегнул пряжку ремня и пошел квыходу. Олег вздохнул, оглянулся на лук, сиротливо стоящий у изголовья кровати,но махнул рукой и вышел следом.

Солнце опустилось за городскую стену, край блестит, словноплавится в жарком огне, но между домами уже залег полумрак, что медленнопереходит в темень. В некоторых домах зажглись светильники, а перед самымибогатыми горят даже перед домом. С далекого перекрестка доносились звукимузыки, веселые песни, крики гуляющих.

Томас неодобрительно покачал головой. Вечерами народ долженходить в церковь, а не устраивать гулянки на ночных улицах. Он хотел быловысказать такое вслух, но покосился на язычника, этот обязательно спросит,когда был в церкви сам Томас, а тут не вспомнишь, разве что в прошлом месяце,когда загнал не то ливень, не то злые собаки.

Темная громада церкви вырисовывается на фоне красногозакатного неба справа над крышами добротных домов. Олег заметил, что «громада»— слишком громко, у богатых крестьян курятники повыше и покрупнее, а этокаменное здание даже в щелях между камнями дало вцепиться сорной траве, стыдкакой.

Томас, похоже, тоже заметил неухоженность такого важного дляхристиан места, как церковный дом, покосился на калику с предостережением вхолодных синих глазах: только скажи что похабное, однако калика поглядывал посторонам, прислушивался к крикам, шорохам и, казалось, ничуть не удивился,когда навстречу вышли четверо мужчин и остановились, перегородив узкую улочку.Все четверо вытащили из ножен длинные ножи, смахивающие на короткие мечи.

Томас поперхнулся на полуслове, но, взглянув на невозмутимоговолхва, надменно фыркнул, красивым жестом отбросил за спину плащ и выхватилмеч. Олег оглянулся, там тоже появились четверо таких же оборванцев, но уодного топор, у другого нож, у двоих настоящие мечи.

— Ребята, — сказал Олег просительно, — такойхороший день был... не надо портить дурной дракой!

Один из стоящих впереди отмахнулся раздраженно:

— О тебе речи не было. Отойди в сторонку, тебя нетронут.

— Как скажете, — сказал Олег обрадованно.

Он отступил к стене, прижался к ней спиной, а когда четверканачала наступать на застывшего рыцаря, быстро метнулся вперед и неуловимобыстро опрокинул всех четверых, а Томас мгновенно развернулся и принял ударнапавших сзади. За спиной слышались крики, в которых было больше изумления, чемужаса, глухие удары и короткие стоны.

Томас выдерживал град ударов, одного сразил с великимтрудом, второму рассек живот, остались двое, он подбодрился, но те вдругпосмотрели мимо него, закричали и, роняя кинжалы, бросились вдоль домов. Томасоглянулся, в их сторону шел Олег, деловито вытирая платком с головы одного изнападавших короткий меч. Тот покраснел от набалдашника до острия, с негосрываются красные тягучие капли. Четверо вяло трепыхаются в лужах крови,стонут, один попробовал ползти, но уперся головой в стену и все греб руками,словно веслами, пытаясь продавить макушкой камень.

— Ты дерешься не по-рыцарски, — обвинилТомас. — И меч украл.

— Вот новость, — удивился Олег. — А я и незнал. Кому вернуть с извинениями?

— Зато с успехом, — закончил Томас менее охотно. —В уличных схватках все трюки хороши.

— Буду знать, — заверил Олег. — А если что, утебя спрошу. Хорошо?

— Спрашивай, — согласился Томас горделиво. —Я много чего знаю.

Его дыхание быстро выравнивалось, доспехи все еще блестят,ножи попортили только плащ, да на панцире осталась пара царапин. Олегвнимательно посмотрел на Томаса, не прикидывается ли, но тому в самом деле явноне пришло в голову мысли: а с чего вдруг набросились на них, двоих мужчин,когда для грабежа есть жертвы куда богаче и не такие зубастые?

— Ладно, — сказал Олег вслух, — набросилисьтак набросились. Где твоя лавка?

Томас вытянул руку.

— Уже пришли.

Хозяин лавки испуганно выглядывал из окна. Томас улыбнулсяему издали, Олег видел, как побледнело и перекосилось лицо хозяина, тут же исчезло.Послышался грохот железных засовов. Дверь распахнулась, хозяин дрожал и мелкокланялся.

— Я видел... ужас какой!., как на вас напали!.. Кудастража смотрит!

Он отступил, гости вошли, Томас сразу начал осматриватьразвешанное на стене оружие, Олег же еще от двери заметил ровным голосом:

— Да, в самом деле. И как будто знали, куда мы идем.

Хозяин побледнел, губы прошлепали:

— Да вы что?

— В самом деле, — сказал Олег.

— Не может того быть! — воскликнул хозяин.

— Да вот... чуть было не получилось...

Хозяин пролепетал:

— Почему вы так решили, что... знали?

— Город велик, — пояснил Олег, он рассматривал егопристально и холодновато. — Но засаду устроили именно здесь...

От стены послышался довольный голос Томаса, он снял и вертелв руке меч, дважды взмахнул, снова восторженно ахнул, протянул в сторону Олега.

— Смотри, какая прелесть!

Олег в полном равнодушии оглядел меч — длинный, с вытянутымлезвием, выкованный любовно и тщательно, не простой меч и даже не баронский, акак будто для воинственного короля, чтобы и воинская красота видна во всем, итщательно подобранная и умело закаленная сталь, где синеватые узоры в металлескромно указывают на невероятную прочность, а у самой гарды сверкаетвеликолепный рубин.

— Неплохо, — одобрил он. — Как я понимаю, тышел сюда за ним?

— За ним, — ответил Томас гордо. — У менячутье на хорошее оружие!