— Мало его тогда пороли!

Неметаллический звон оборвался, затем все услышали грохотконских копыт. Целый отряд с гиком и криками несся по улице. Кто-то бросился кокну, вскрикнул:

— Господи!.. Они поджигают дома!

Все ринулись к двери, сбились в кучу, толкаясь и стараясьпрорваться наружу. Томас обернулся к Олегу, глаза метали синие молнии.

— Мой меч и доспехи в доме через три отсюда!

Олег буркнул:

— Прими соболезнования.

Он прыгнул в угол, там тяжелый лук, пальцы привычно выудилииз кармана моток с тетивой, набросили петлю на рог, толстое дерево затрещало,сгибаемое безжалостной рукой, вторая петля дотянулась до другого рога. Тетивагрозно загудела, как гигантский шмель, Олег схватил колчан со стрелами и тожебросился к двери.

Томас опоздал лишь на мгновение, Олег могучим толчкомвыбросил всех застрявших наружу и вылетел следом сам. Томас выбежал и, необращая внимания на крики и жестокий смех на улице, задами бросился к дому, гдеим определили ночлег. Нападающие, судя по всему, проскочили в центр деревни,кто-то из местных снова проскользнул к сигнальной доске и отчаянно стучал внее, в деревне переполох. Женщины с визгом хватают детей, что пытаютсяувернуться и продолжают носиться друг за другом. Мужчины застывали, в смертномстрахе оглядываясь по сторонам, им придется пасть первыми, бросались к топорам,вилам, копьям и пикам.

Между домами крик, кто-то пытался укрыться в сарае, кто-то впанике лез на крышу, самые хладнокровные из женщин хватали детей и тащили вподполье, а мужчины с топорами в руках встали в дверных проемах. Кто поумнееили уже с опытом схваток, затаился в комнате за дверным косяком.

Всадники неслись с грохотом, опрокидывая плетеные корзины,большие и мелкие кувшины, легкие навесы от дождя и солнца, ограды для коз,налетели с грохотом копыт, звоном железа и дикими криками, от которых стылакровь в жилах. Мечи и острия копий страшно сверкали под потемневшим небом. Одиниз крестьян упал на пороге своего дома, пораженный дротиком в спину, израскрытой двери выметнулись четыре руки и торопливо втащили вовнутрь. Дверьзахлопнулась, всадник рассерженно остановил коня и начал тыкать копьем в окна.

Остальные с гиканьем и устрашающими криками промчались поулице. В самом конце зарубили еще двоих, не успевших или не пожелавшихпрятаться. Некоторые вышибали двери и вламывались в дома, другие, соскочив наземлю, торопливо высекали огонь. К ним уже тянулись смоляные факелы, вожакобеспокоенно посматривал в сторону замка, покрикивал, поторапливал.

Томас на бегу видел, как некоторые женщины прыгают в заранеезаготовленные ямы и быстро накрываются перепачканными землей крышками, изкоторых торчат пучки травы, делая укрытия почти неотличимыми от земли. Дети тампослушно замрут, как подземные зверьки, матери будут спешно подгребать, прижиматьих трепещущие тельца, все в ужасе станут прислушиваться к грохоту копыт сверху,конскому ржанию, крикам и звону железа, к звукам схватки, где могут пасть ихмужья и старшие дети.

Во главе отряда Томас рассмотрел всадника и, хотя лишьмелькнуло его злое перекошенное лицо, понял, что не забудет: рослый, худой,лицо узкое, будто его самого перековали из меча, в настолько облегченныхдоспехах, что даже конь кажется тяжело закованным рыцарем, меч в руке всадникадлинный, блестящий, выкован очень умелым оружейником.

Всадник постоянно бросал взоры в сторону далекого замка,покрикивал, чтобы торопились, и Томас застонал на бегу от чувства бессилия,наконец, ворвался в дом, успев увидеть, как в соседний амбар вбегает народ,двое дюжих мужчин с обеих сторон навалились на тяжелые створки. В доме, кудавбежал Томас, двое мужчин торопливо рылись в углу, один с радостным воплемвытащил плотничий топор, второй отыскал палицу, утыканную обломками кремня.

— Быстро помогите с доспехами! — гаркнул Томас. Онподхватил половинку панциря, мужики все поняли и хотя неумело, но спорозастегнули ремешки. По улице с бешеным грохотом копыт носились страшные люди наогромных конях, совсем не похожих на тех смирных лошадок, на которых пашут,возят на телегах зерно. Слышались крики, грохот, лязг и злобный смех.Заприметив женщину, что не успела спрятаться, двое мужчин сразу же спрыгнули сконей и торопливо бросились к ней.

Один из всадников завопил торжествующе, заприметив впередиперед кузницей жаровню с раскаленными углями. Тотчас же несколько человекподскакали с факелами, поджигали, Томас заскрежетал зубами, когда они понеслисьвдоль улицы, поджигая соломенные кровли. У последнего дома всадник зашвырнулненужный факел на крышу, выхватил меч и прокричал:

— Выходите, жалкие трусы!.. Ваши дома горят!

Конь под ним гарцевал, мотал головой, роскошная гривакрасиво реяла по воздуху. Пятеро, оставив коней, бросились к дому и, выбивдвери, ввалились вовнутрь. Слышны крики, хохот, отзвуки тяжелых ударов.Наконец, трое выволокли отчаянно вопящую женщину, — волосы растрепаны,платье разорвано, следом вышел еще один, зажимая рукой окровавленное плечо,между пальцев стекали красные струйки. Пятый, судя по всему, остался в доме,крыша которого уже вся занялась жарким оранжевым пламенем.

Остальные части доспехов Томас надевать не стал, собнаженным мечом выбежал на улицу. С той стороны стоял, широко расставив ноги,Олег. Красные волосы развеваются, как пламя, зеленые глаза блещут зверинойяростью, а руки двигаются быстрее, чем мелкая птаха бьет крыльями. Стрелы сужасаюшей силой пробивали кожаные доспехи нападающих, лишь двое сумелипрорваться к нему, но он ухитрился быстро отступить в сторону и обоих вышиб изседла рогом тяжелого лука.

Томас в ярости рубил, выкрикивал клич Мальтонов, вожаксперва было бросился в его сторону с поднятым мечом, но передумал, прокричалприказ отступать, уцелевшие развернулись и ринулись вскачь вдоль улицы. Томас спроклятиями бросился следом, выкрикивая оскорбления и требуя, чтобы вернулись исражались, но тяжелая рука рванула за плечо.

— Пешком? — раздался насмешливый голос.

Томас опомнился.

— Да, у нас такие кони, что сразу догоним!

— Никого догонять не будем, — отрезал Олег. —У нас дела.

— Но наш рыцарский долг...

Олег поморщился, словно оскорбленный до глубин души предположением,что у него может быть такая хрень, как рыцарский долг.

— Наш долг, — сказал он веско, — добраться доАдова Урочища.

Томас запротестовал:

— Но как можно мимо такого...

— Надо, — отрезал Олег. — Быстрее доберемся,быстрее справимся... быть может. Большое Зло плодит множество маленьких. Хочешьвсю жизнь сражаться с маленькими? Не рискуя оказаться лицом к лицу с большим?

Томас захрипел оскалбленно, как боевой конь при виде волка,оглянулся еще раз на дорогу, где уже опадает пыль, поднятая копытамиускакавших.