— Это же... — прошептал Томас перехваченнымгорлом, — женщина!

— В самом деле, — пробормотал Олег, — тынаблюдательный. Как ты догадался?

Томас сказал со злой растерянностью:

— А почему она... ворона?

— Действительно, — согласился Олег, —странно. Женщина вообще-то хыщная тварь, она больше в кошку, обычно — черную,ну там в лису, волчицу, щуку, глендию... ну это тебе знать рано, но чтоб вворону... гм.

— У нас как-то вороны даже на овец нападали, —вспомнил Томас. — А так вообще они цыплят крадут...

— Вообще-то да, — сказал Олег. — Все-такирыцарский мир, если присмотреться, лучше. При всей его жестокой дурости у васженщин не посылают вот так... в самые опасные места. У вас женщины вообще невоюют, что есть хорошо. Нельзя женщин так использовать, нельзя!..

Он вздохнул и, махнув рукой, лег под дубом, накрыл лицополой плаща и тут же заснул. Томас в дикой растерянности переступал с ноги наногу перед умирающей. Она смотрела в его сочувствующие глаза. На ее бледномлице мелькнула слабая надежда, тонкие руки поднялись в его сторону вбезнадежном жесте, моля о спасении. Он вздрогнул и, помимо воли, протянул руку,их пальцы успели соприкоснуться... и тут же ее рука упала, а лицо дрогнуло изастыло.

— Пресвятая Дева, — прошептал Томас иперекрестился, — спаси и сохрани...

Он сам не знал, какое спасение жаждет в этот момент испасение ли жаждет, но привычные слова пошли автоматически, он дочитал молитвудо конца, а когда сказал «Аминь», на душе стало ровно и спокойно, словно вморском заливе, откуда только что ушла буря.

Мельница, похожая на каменный палец, отличается отвстреченных ранее и размерами, и тем, что впервые увидели добротную каменную,только четыре крыла выглядят как-то несерьезно: даже не деревянные лопасти, анатянутый на рамы холст.

Правда, вращаются уверенно даже при слабеньком движениивоздуха, почти незаметном. Томас услышал отдаленный хруст работающих жерновов.У мельницы две подводы, а третью он заприметил далеко на выезде из деревни.

— Неплохо живут, — определил он. — Зернамного, можно коней накормить и в запас взять.

— Может, все продают, — буркнул Олег. — А навырученные деньги покупают квадратные камни.

— Зачем? — удивился Томас.

— Чтобы бросать в пруд и ломать голову, почему камниквадратные, а круги всякий раз — круглые?

— Зачем? — спросил Томас еще больше.

— Мы ж люди, — объяснил Олег. — Мы должныдумать над непростыми вопросами. Над простыми думают только звери.

Томас насупился, не зная, дурость это или шуточка, на всякийслучай сделал надменное лицо и красиво смотрел на вырастающие по обе стороныдороги аккуратные дома, с одной стороны которых огороды, сады, пашни, а с этой— колоды перед каждым домом, чтобы вечерами сидеть и чесать языками.

Еще от околицы их уже провожала стайка мальчишек, девочкизастенчиво смотрели из-за высоких заборов, а когда миновали первые дома,навстречу вышли два старика в белых одеждах и с посохами, разом поклонились.

— Мы старосты, — сказали оба в один голос. —Мимо едете аль гостями будете?

Томас ответил великодушно:

— Переночуем у вас, а утром поедем дальше. У вас,надеюсь, деревня не голодает?

Один от великого возмущения даже задохнулся, второй старостазамахал руками.

— Что вы, господин рыцарь, как можно? Мы ведем деревнюпо праведному пути. Господь велел трудиться и приумножать богатства. Труд — этоблаго, это святое дело. А кто трудится — тот богат.

— Проверим, — ответил Томас весело.

Он бросил повод старосте, тот поймал и пугливо посмотрел нагрозного коня. Томас обернулся к Олегу, тот все еще осматривался в седле.

— Ты на коне и заснешь?

Олег спрыгнул, вручил повод подбежавшему мальчишке. Тот,очень гордый оказанным доверием, потащил коня за собой. Первый староста ужесправился с праведным возмущением и полным достоинства жестом пригласил в сторонусамого большого и высокого дома.

Со стола перед Томасом только что убрали пустое блюдо состатками разгрызенных костей молодого барашка, взамен появилась овальнаятарелка с огромной толстой рыбиной, украшенной зеленью. Вокруг рыбины — Олег таки не понял, что за рыба, — зажаренные перепелки и вареные перепелиныеяйца, молодому рыцарю наперебой щедро предлагают со всех сторон деревенскуюснедь, прямо с огородов и с веток плодовых деревьев.

Томас раскраснелся, рот до ушей, есть и пьет за троих. Стойкои с достоинством переносит тяготы пути, как заметил Олег, — зато умеетнаверстывать на отдыхе, особенно когда вот так: и еды всякой вволю, и всерадушны, каждая жилка в организме отдыхает, наслаждается покоем.

Олег ел достаточно равнодушно, мысли текут вяло,приземленно. Пытался взогнать их, как голубей, ввысь, помыслить о возможныхпутях развития народов, но они лениво спускались на землю и ползали, кактолстые ленивые крысы, питаясь обильными крошками слухов, домыслов, сплетен,рассказов о ссоре королей Эссекса и Уссекса, что уже начинают собирать войскаверных вассалов.

Интересно, будет ли у этой ссоры продолжение, решатся лигосудари на такое святотатство, как нарушение Божьего Мира: установленныйцерковью строжайший закон, который поддерживают все местные церковные советы ибольшинство крупных сеньоров? По этому миру запрещено проводить любые военныедействия с пятницы до понедельника, а также в дни церковных празднеств, плюс —абсолютная гарантия от тягот и последствий войны священникам, торговцам,артистам, менестрелям и крестьянам.

Если учесть, что кампания грозит затянуться, а служба королюограничена сорока сутками, после чего любой вассал сворачивает шатер и со своимотрядом с чувством выполненного долга возвращается в замок, а у короля хоть траване расти, нарушения Божьего Мира не избежать. Да и слишком густонаселенныездесь места, пришлось бы вести войско через сады и пашни. Но даже если короли ипойдут на такое нарушение, то церковь от такого поражения только выиграет:народ увидит, что только церковь защищает земледельца, вообще простого человекаот тягот войны, а все беды — от светской власти.

Он вздрогнул, на дальнем краю деревни кто-то громко иотчаянно застучал по металлической доске. В большой комнате мгновенно сталотихо, все прислушивались с недоумением, но без тревоги. Томас вскочил, спросилотрывисто:

— Тревога?

— Да, — ответил староста как-то неуверенно, —но волки давно не нападают, у нас там сильные собаки...

— Пошалил кто-то, — высказал предположениекто-то. — Помните, как в прошлый раз сынишка Козлодрала?