— Значит, — весело улыбаясь, сказал Терри, —если я выступлю в качестве, грубо говоря, вашего соучастника и помогу вамизобличить Альму, вы решите, что намерения у меня добрые и не станете меняарестовывать, если же я не сделаю этого, вы сочтете мои намерения дурными ипредъявите мне обвинение в соучастии. Я вас правильно понял?

— Я этого не говорил! — парировал Диксон.

— Вы действительно этого не говорили, но разве не этоимели в виду?

Прокурор пожал плечами.

— Я полагаю, мистер Клейн, что первую часть нашегоразговора можно считать оконченной. Теперь, думаю, вы понимаете, в какомположении находитесь, и можете с должным пониманием отнестись и к моемуположению.

Рука прокурора потянулась к кнопке на столе, и черезмгновение, по всей видимости, в ответ на сигнал, молодая женщина открыла дверьи впустила в кабинет Альму Рентон и Джорджа Леверинга.

— Садитесь, — вежливо предложил прокурор. —Вы, конечно, знаете мистера Клейна. Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Только имейте в виду, — медленно, как бы снаслаждением растягивая слова, предостерег их Клейн, — если вы не будетеотвечать на эти вопросы правильно и правдиво, мне придется то и дело вставлятьзамечания. Такова цена, которую они запросили с меня за мою же собственнуюсвободу.

Альма удивленно взглянула на него.

— Терри! — В ее голосе послышалось недоверие.Леверинг закивал головой, как бы давая понять своим самодовольным видом: «НаАльму этот ваш фокус с признанием, может, и произвел впечатление, но меня-то выэтим не удивите».

Диксон посмотрел на Альму Рентон.

— Когда вы впервые узнали о том, что ваша сестра убилаМандру? — спросил он.

Терри включился в разговор с легкостью, присущей опытномутамаде, у которого на все случаи жизни заготовлены приличествующие моментутосты.

— Позвольте сделать одну поправку, мистер Диксон. Онане знает, что ее сестра убила Мандру, по той простой причине, что ее сестраубийства не совершала.

Прокурор перевел взгляд на Терри:

— Из вашего замечания, мистер Клейн, следует, что вамизвестно, кто убил Мандру.

Терри кивнул.

Рука Диксона снова потянулась к кнопке. На этот разраздались два звонка.

— Может быть, — сказал прокурор, — вы хотитерассказать нам о девушке-китаянке, которая заходила к вам сегодня? Как еезовут? Кто она такая?

— Нет, не хочу, — задумчиво произнес Терри. —Боюсь, что тут я вам помочь не смогу, мистер Диксон.

В глазах прокурора мелькнуло какое-то коварное лукавство. ОтТерри это не ускользнуло, поэтому то, что последовало, не застало его врасплох.Дверь как-то по-театральному широко распахнулась, и полицейский в форме ввел вкабинет Соу Ха.

Ее прямая осанка, спокойный, исполненный достоинства вид —все наводило на мысль о том, что душа ее достигла состояния полнойбезмятежности.

— Это та самая девушка? — спросил Диксон. Терримедленно поднялся с кресла.

— Да. Это та самая девушка.

— Если я не ошибаюсь, мистер Клейн, она призналась вамв убийстве Мандры, подробно рассказала, как все произошло, но попросила неиспользовать признание, с которым она пришла к вам, не сомневаясь в вашейпорядочности, до тех пор, пока не выяснится, что никакими другими способамиСинтию Рентон спасти нельзя.

— Да, это правда, — сказала Соу Ха, не дав Терривозможности ответить на вопрос прокурора. — Этот человек был воплощениемзла, и я убила его.

В кабинете на мгновение воцарилась напряженная тишина, всезамерли, и только Альма Рентон как-то судорожно глотнула воздух.

— Позвольте мне сделать поправку и здесь? — попросилТерри.

— Нет, нет, мистер Клейн, вы сделали и так ужедостаточно поправок, — возразил Диксон.

— Может быть, я все-таки задам один или двавопроса, — предложил Клейн и, не дожидаясь разрешения, обратился к Соу Ха:— Где была Синтия Рентон в тот момент, когда убили Мандру?

— Она спала на кровати в соседней комнате, —сообщила Соу Ха. Ее голос был лишен всякого выражения, как у человека, которыйосознал неизбежность катастрофы и теперь спокойно ожидает развязки.

— Что в этот момент делал Мандра?

Она посмотрела на Терри взглядом, в котором ничего нельзябыло прочесть. Лицо у нее было непроницаемым; между ней и Терри, казалось,возникла стена.

— Настало время, — сказал Терри, — ответитьна все эти вопросы. Никаким другим способом художницу спасти нельзя.

— Мандра сидел за столом. В руках он держал«слив-ган», — наконец ответила на его вопрос Соу Ха. — Я узнала его:это был тот самый «слив-ган», который хранился в вашем стеклянном шкафчике.

— Что еще было на столе? — спросил Терри.

— Еще женская сумочка. Думаю, это была сумочкахудожницы.

Паркер Диксон и инспектор Мэллоу обменялисьмногозначительными взглядами. В глазах прокурора мелькнуло торжество. Мэллоунахмурил лоб.

— Какого цвета была сумочка?

— Черная.

Клейн взглянул на Альму Рентон.

— У Синтии есть сумочка черного цвета? — спросилон у нее.

— Нет. Синтия просто ненавидит черный цвет. Она носиткоричневую сумочку — темно-коричневую.

Клейн снова повернулся к Соу Ха:

— Каким образом у Мандры оказался этот «слив-ган»?

— Думаю, он каким-то образом попал к нему из вашейквартиры.

— Каким образом?

— Этого я вам сказать не могу, потому что не знаю.Диксон посмотрел на стенографистку:

— Вы все записываете, мисс Стокли?

— Каждое слово, — ответила молодая женщина.

— Продолжайте, мистер Клейн, — прокурор милоулыбнулся Терри. — У вас все так прекрасно получается. Правда, со своейпомощью вы немного опоздали, но уж коль начали, постарайтесь наверстатьупущенное время.

— Насколько я понимаю, — Клейн быстро посмотрел наСоу Ха, — это поможет Синтии Рентон?

— Кое-какие моменты нуждаются все же в более подробномрассмотрении, — заметил прокурор. — Мы же не можем закрыть глаза нато, что, скажем, сделали вы, Клейн. Я имею в виду, например, портрет.

— Да, — сказал Клейн. — Я прекрасно понимаю,в каком положении нахожусь. Однако признаниями вы теперь располагаете, и мнедумается, что нам всем удастся, наконец, выпутаться из этой истории. Первымделом надо выяснить вопрос, касающийся поддельного портрета. Пожалуй, вы,Леверинг, сможете рассказать об этом лучше, чем кто-либо другой.