Надо отдать должное Власову за то, что он был в тот день ненавязчивым, держался в основном в обществе своих родителей, пробыл в кафе чуть больше часа и перед тем, как покинуть праздник, подошёл ко мне, попросив перекинуться с ним несколькими словами. Я почувствовала, как напрягся Серёжа в тот момент, но я понимала, что из-за пустяка Марк не стал бы меня просить об аудиенции. Надо признать, сама я напряглась не меньше, какое-то странное волнение закралось в моё сердце и я заметно нервничала от перспективы остаться с бвышим мужем наедине.

Мы отошли в сторонку под пристальным взглядом Волкова и Марк начал с самой сути, без прелюдии, которая была бы совсем неуместна:

– Я уезжаю в Китай на полгода, – спокойно проговорил он, смотря чуть левее моего лица, будто бы боясь задержать на мне взгляд. – Мы собираемся заключить крупный контракт на производство мониторов в поднебесной и мне нужно лично контролировать процесс.

Он говорил, а мне казалось, что-то гложет его, что-то он не договаривает, но я не решалась переспросить, а только молча слушала.

– Не знаю, смогу ли я приезжать время от времени в Россию, скорее всего нет, я объясню Кате. Можно тебя попросить об одолжении?

От неожиданности у меня перехватило дыхание. Я понимала, что такое спокойное поведение Власова теперь является лишь результатов того, что ему от меня что-то требуется. Но даже осознавая этот факт, я чувствовала странную внутреннюю дрожь, слыша его спокойный чарующий голос, который сейчас напомнил мне прошедшие времена. Я сглотнула, стараясь избавиться от неприятного комка в горле и произнесла:

– Попробуй.

– Можешь хотя бы иногда упоминать меня при дочери в хорошем свете? Мне важно, чтобы я хоть что-то значил в её жизни.

От первой части его просьбы я разозлилась. Я никогда не говорила о нём в плохом свете при Катюше, но он явно считал иначе. Однако услышав вторую часть, я почувствовала к нему жалость. От моего дальнейшего поведения зависели его, держащиеся на ниточке, отношения с дочерью.

– Хорошо, – только и ответила я, услышав громкий выдох облегчения со стороны Марка.

– Спасибо, – пролепетал он и впервые за всё время разговора заглянул в мои глаза.

От пронзительного взгляда его зеленых глаз моё сердце пропустило удар, видимо сказалась давняя привычка. Теперь уже я отвела взгляд, чтобы избавиться от непонятного ощущения остекленения, и, взяв себя в руки и «включив» стерву, проговорила:

– Это всё? Удачи в Китае.

И направилась твёрдой походкой в сторону Серёжи. Спустя несколько минут я увидела, как Марк говорит с Катей с грустным выражением лица, но, к моему облегчению, дочь не выказала особых признаков расстройства из-за отъезда папы. Власов ещё раз бросил на меня тревожный взгляд и скрылся за дверьми кафе, оставляя после себя восхитительный аромат парфюма в воздухе и давно забытую тяжесть стопудового камня на моем сердце.

Отъезд Власова в Китай никак не повлиял на течение нашей размеренной жизни. Я тратила каждую свободную минуту на чтение книг по выбранным предметам, продолжала работать в кафе и наслаждаться своим счастьем с Сергеем. К моему удивлению, даже сентябрьский листопад не придавал мне уныния, как это бывало раньше, напротив, я могла с умилением наблюдать за изменениями, происходящими в природе, радуясь разнообразной палитре красок, расстелившейся за окном. Солнце, хоть и не так энергично, но всё ещё грело, даря свою энергию земле, освещая своими лучами золото и багрянец листвы, заставляя их переливаться разнообразными огненными оттенками.

Одним сентябрьским воскресеньем мы с Катей и Серёжей по привычке прогуливались по лесу, любуясь все ещё живой, но уже увядающей красотой природы. Серёжа перед выходом из дома ненароком напомнил мне о том, что неплохо было бы обновить мой подарок, и я с энтузиазмом захватила с собой фотоаппарат, надеясь словить им самые красивые и неожиданные моменты.

– Милый, всё-таки не стоило дарить мне такой дорогой подарок, – начала я свою речь, вспомнив, что так и не выяснила, почему Серёжа решил купить мне именно фотоаппарат.

– Мне подумалось, что он как раз тебе необходим, – улыбаясь, ответил парень, сильнее сжимая мою ладонь в своей руке.

Катя забежала впереди нас и собирала огромный букет из разноцветных листьев разных причудливых форм и окраса.

– Интересно, почему тебе так подумалось? – заглянула я в лицо любимому в любопытстве.

Он слегка помедлил, будто собираясь с мыслями, а потом произнёс:

– Когда мы ездили с тобой в парк Рускеала, я заметил, с каким удовольствием и воодушевлением ты старалась запечатлеть завораживающие тебя виды гор и лугов с канатной дороги. В какой-то момент ты настолько погрузилась в процесс фотографирования красивых мест на свой смартфон, что я даже не смел отвлекать тебя разговорами, а лишь молча наблюдал за тобой. Я видел, как горели от возбуждения твои глаза, когда на небе образовалась волшебная картина из облаков, похожая на плывущего ангела, и как затряслись твои руки в нетерпении всё это сохранить на материальном носителе. Тогда-то мне и показалось, что камера телефона – не лучшее орудие в борьбе за увековечивание прекрасного.

Я внутренне застыла от нахлынувших чувств. Серёжа не переставал поражать меня в самом лучшем смысле этого слова. Я и не подозревала, насколько хорошо он изучил меня, насколько внимателен к моим ощущениям и действиям, что может распознать заинтересованность там, где я сама её почти не ощущала.

Мне вспомнилось, как папа однажды подарил мне да день рождения "мыльницу", чтобы я смогла запечатлеть на память свой выпускной год в школе. Помню, что сначала идея мне не понравилась, я никогда не любила фотографироваться сама, да и была абсолютно нефотогеничной по собственным ощущениям. Но позже я втянулась в это дело, приноровилась делать сносные снимки и даже успела надоесть своим школьным друзьям с позированием и поиском всё новых и более неожиданных мест и ситуаций. Этот альбом до сих пор хранился в моём старом шкафу и на его страницах можно найти, например, изображение одноклассницы Ольги, подкрашивающей губы алой помадой в женском туалете с широко открытым ртом и не подозревающей о подлом нападении с моей стороны. Там была и Маша, смачно жестикулирующая руками, объясняющая мне важность взаимопонимания в паре и застуканная врасплох моим фотоаппаратом. Скромная Олеся, задумчиво ковыряющая вилкой в тарелке с обедом за столом школьной столовой. Мне даже удалось запечатлеть Дениса и Машу, мило зажимающихся в тёмном углу школьного коридора, после чего на меня обрушился весь шквал недовольства парня, однако Машка позже выпрашивала у меня эксклюзив, но я не поддалась, оставив за собой право обладать единственным экземпляром. Тот школьный альбом стал самым первым моим творением, и я часто пересматривала его, наслаждаясь давно ушедшими, но когда-то счастливыми моментами. Я каждый раз, когда приезжала навестить отца будучи уже замужем, смахивала с его кожаной обложки толстый слой пыли и погружалась в воспоминания о школьных временах, рассматривая застывшие изображения. На страницах альбома были почти все одноклассники и очень, безусловно, слишком много Марка. Наверное, именно поэтому я уже почти год не притрагивалась к этому альбому, не хотела бередить старые раны забытыми воспоминаниями.