– Нормально! – сказал я.

– Можете встать?

– А почему бы нет?

Я поднялся, прислушался к ощущениям: все функционировало в штатном режиме. Посмотрел на девушку: довольно симпатичная. А, ну да! Ее зовут Анна, она ассистент салона вживления нейрофонов. Я, соответственно, пришел сюда со своей покупкой, чтобы стать частью «нового яркого мира», или как там в рекламе… Что нужно было сделать? Нужно было залезть в эту вот капсулу, где меня планировалось погрузить в медикаментозный сон, за время которого все и должно было случиться.

Видимо, что-то пошло не так. Я на всякий случай потрогал голову за левым ухом. Но это лишнее: тот нейрофон на подушке – это мой нейрофон. Вряд ли они тут свои разбрасывают, учитывая их цену.

– Пойдемте в кабинет! – предложила Анна.

И пошла рядом, поддерживая меня за локоть, как больного. Мы вышли за дверь, и тут наконец глаза смогли отдохнуть: желтые стены, голубой пол, коричневая мебель. Анна усадила меня в глубокое кресло у журнального столика, сама уселась в соседнее. И уставилась на меня испуганными глазами.

– Что случилось? – спросил я, чтобы не затягивать паузу.

– Вы понимаете, – заторопилась она. – Я не могу точно сказать. Понимаете, Владимир Федорович, он ушел. У него обед. Видите ли, процедура вживления нейрофона, она длится не менее двух часов и сама по себе не представляет никакой опасности для здоровья. Поэтому присутствие врача, оно не… в нем нет необходимости. Владимир Федорович должен убедиться, что процесс начался – и все, дальше контроль передается ассистенту…

– Девушка! – я сопроводил окрик успокоительным жестом. – Мне не нужен Владимир Федорович. Хрен с ним, с вашим Владимиром Федоровичем. Что случил ось-то?

Она похлопала на меня своими тщательно обведенными глазами с накладными ресницами, как две бабочки под бровями забились. Я вежливо подождал, пока мозг девушки осмыслит мой вопрос. Но с этим явно не ладилось. Придется помогать.

– Нейрофон не встал? – спросил я.

– Нет! – трагично пискнула она.

– Почему?

– Я не знаю! Контакт, контрольные точки, определение маршрута… То есть все в штатном режиме. Владимир Федорович, он, когда убедился, что процесс пошел…

– Анна! – прервал я ее снова. – Анна! Вы слышите меня? Хрен с ним, с Владимиром Федоровичем! Слышите?

– Слышу.

– Мне-то теперь что делать?

– Я не могу сказать… Ведь нейрофон уже начал вживляться, он уже был внутри… И вдруг отказ. Мы первый раз сталкиваемся с таким случаем. Понимаете? Не то чтобы была какая-то серьезная статистика, все-таки в Москве на данный момент вряд ли наберется больше пары тысяч пользователей нейрофонов…

Она говорила и говорила, смешно стуча коленками друг об друга. А я рассматривал кофемашину на стойке мини-буфета и размышлял, успеет ли она сделать мне кофе до прихода Владимира Федоровича…

На улице ярко светило майское солнце, и покрытые свежей листвой тополя осторожно перешептывались на легком ветерке.

– Подержите.

Я передал Анне стаканчик, похлопал по карманам, определил сигареты и зажигалку, прикурил. Хорошо!

– Послушайте, Петр, – снова завела свою песню Анна. – Я не имею права вас задерживать, но ведь вы понимаете, что ваш случай – это серьезный инцидент. Давайте дождемся Владимира Федоровича.

– Так, стоп! – я поднял ладонь перед ее лицом. – Что у нас с Владимиром Федоровичем?

– Хрен с ним! – покорно отрапортовала она.

– Правильно. Так и передайте ему.

Я потянул у нее из рук свой кофе, но девушка крепко вцепилась в стаканчик, видимо, это была разновидность попытки задержать меня. Не выйдет, красавица.

– Ну хоть контакты оставьте! – попросила она жалобно. – Мы с вами свяжемся.

– А вам разве можно ходить с настолько выпяченной грудью? – поинтересовался я.

Анна вмиг покраснела и выпустила кофе, чем я не преминул воспользоваться.

– Нас заставляют, – тихо сообщила она.

– Ну так валите отсюда, – посоветовал я.

И, перебежав дорогу, вышел прямо по газону на тополиную аллею. Бабушка, толкающая детскую коляску, неодобрительно покосилась в мою сторону. Я отпил кофе, сладко затянулся и пошагал в сторону метро.

Солнышко пробивалось сквозь ветки, расцвечивая асфальт замысловатыми вензелями светотени. На огороженной сеткой волейбольной площадке неистово орала толпа пацанов. Ветер холодил проплешину, выбритую за левым ухом.

Интересно, смогут ли они меня найти? И что будет этой бедной Анне, когда вернувшийся Владимир Федорович обнаружит, что проблемный клиент не просто ушел, но и захватил с его стола оба экземпляра договора, где были указаны персональные и контактные данные… Да ничего ей не будет! С такой грудью можно не опасаться серьезных неприятностей с руководителем мужского пола.

Часы над автобусной остановкой показывали половину третьего. Самое время завалиться в гости в Институт мозга. Не мешало бы хоть раз в жизни увидеть Врача в белом халате. И, между прочим, я должен Медбрату сто рублей. А долг – это серьезно.

Аллея вывела к перекрестку. Я остановился, дожидаясь зеленого сигнала. На той стороне, над входом в метро, парусом раскинулся огромный овальный билборд. С плаката своей изумительной улыбкой светила Полина. На вытянутых руках она протягивала мне коробку с гаджетом, точно такая же сейчас лежала у меня в кармане. Сверху размашистыми буквами протянулся слоган: «Нейрофон: будущее в твоих руках».