– Наивный мальчик! – Прапор покачал головой в комичном осуждении.

– Что не так?

– Как ты собираешься это сделать?

Зараза! Сидит себе на камне, курит и еще посмеивается!

– Знаешь – скажи! – разозлился я.

– Не знаю, – ответил Прапор. – В том-то и дело. Тебе же Врач объяснял, что внедренные в мозг нейрофоны уже невозможно ни снять, ни отключить. Если сделаешь это – получишь толпу зомби.

– А сколько всего пользователей гаджетов?

– Но-но! – погрозил Прапор. – Даже не думай!

– Но должна же быть какая-то альтернатива, – сказал я и тут же вспомнил, кому принадлежат эти слова…

– Альтернативы нет, – строго заявил Прапор. – Нейрофон – это логический финал развития нейроимплантации. Его бы создали при любых раскладах, как ни тасуй изначальные установки. Может быть, на сто лет позже. Может быть, не по этой схеме. Как ни крути, как ни придумывай варианты – все закончится превращением человека в живой компьютер. Технический прогресс не оставил других вариантов развития событий.

– То есть ничего не исправить?

– Почему это? – Прапор пожал плечами. – Неважно, как функционирует система, важно, кто ею управляет.

– Вот сейчас опять не понял, – признался я.

– Все ты понял, – снова улыбнулся Прапор. – Действуй.

Действуй! Легко сказать…

Мы шли по светлому низкому коридору, обшитому деревянными панелями. Впереди Медбрат, за ним Кот, потом мы с Полиной. Вадим замыкал шествие, бесшумно ступая по застланному ковром паркету.

Предположим, например, что сейчас самое время замочить Медбрата. Я не успею даже достать ствол. У Кота тоже один пистолет, вряд ли он сможет остановить Сторожа. Автомат только у Полины, но она шагает рядом, еще ближе к Вадиму, чем я… Но все это заведомо бесполезно – Медбрат держит окружающую обстановку под контролем. Ну и как тут действовать? Ладно, подождем…

По стенам тянулись светильники, стилизованные под старинные канделябры. А может быть, и не стилизованные – я пару раз замечал потеки вполне аутентичной зеленой патины на завитках бронзы. Обстановка больше всего напоминала интерьеры какого-то богатого особняка, скорее даже дворца.

– Куда мы идем? – бросил я в спину Медбрату.

– В гости к бывшим хозяевам, – ответил он не обернувшись.

Коридор скоро закончился, повернув, мы вышли к резным деревянным дверям. Медбрат уверенно распахнул створку, и вслед за ним мы вошли в широкий зал, увешанный картинами, как галерея.

По стенам стояло несколько диванов, у огромного закопченного камина вполоборота располагалась пара массивных кресел, на стеклянном столике между ними имелся пузатый графин со стаканами. Под потолком висела похожая на кокон хрустальная люстра с множеством граненых подвесок.

– Какой-то дешевый китч! – оценив обстановку, обернулся к нам Медбрат. – Стиль: быдло дорвалось до денег. Не находите?

Мы промолчали.

– Хозяева! – крикнул тогда Медбрат.

Полускрытая гардинами дверь открылась, и в зал медленно вышли два мужика. Один маленький и толстый, второй высокий и худой. Это, что ль, хозяева? Мелкий, почти карлик, с кукольными румяными щечками и остренькими глазками походил на хорька. А долговязый, блестящий обширной лысиной, с крупными, грубыми чертами лица вообще смахивал на гориллу. И у того, и у другого за ушами виднелись пятаки нейрофонов, но не обычных: побольше и с короткой толстой антенной.

– Знакомьтесь… – начал Медбрат. – А пожалуй и не надо! Обойдутся. Эти персонажи интересны только тем, что смогли просчитать перспективы нового проекта, вложить туда чужое бабло и устранить конкурентов. Да, уроды?

Уроды равнодушно кивнули. И тут я вздрогнул, потому что Вадим, только что стоявший за моей спиной, внезапно очутился возле долговязого, обхватил его своими неимоверно длинными пальцами за шею, а другой рукой взялся за нейрофон. Медленно, осторожно он потянул диск к себе – и гаджет с липким щелчком оторвался от кожи. Стало видно, что он соединяется с головой многочисленными, похожими на волосы серебристыми нитями. Вадим тянул – и глаза человека закатывались все выше под веки. Нити, натянутые как струны, с тихим треском начали рваться… И вдруг долговязый рухнул на пол, а нейрофон, поблескивая обвисшей бахромой, остался у Вадима в руке.

Упавший забился в конвульсиях, как под ударами тока. Но длилось это недолго, он резко затих, а потом начал медленно подниматься. Полина всхлипнула, Кот отпрыгнул к выходу, выхватив пистолет.

– Спокойно, ребята, это не страшно, – успокоил Медбрат.

Но это, наверное, все-таки было страшно. С пола поднялось нечто, что больше нельзя было назвать человеком. Вместо лица – уродливая личина. При взгляде на нее даже меня, побывавшего внутри артефакта, проняло. По-моему, в психологии это называется эффектом зловещей долин: когда человекоподобное существо из-за ряда мелких отличий от оригинала вызывает у наблюдателя-человека безотчетный страх.

И еще – в глазах поднявшегося существа не было ничего. Вообще. Как окна, заложенные кирпичом.

По комнате потянуло вонью испражнений – на джинсах долговязого разрасталось мокрое пятно. Полина метнулась в коридор, и ее вырвало. Кот отступил еще на шаг… А коротышка все также невозмутимо стоял рядом, равнодушно глядя на Медбрата.

– Да, пожалуй, зрелище не для слабонервных, – признал Медбрат. – Девушка, извини. Я сейчас.

Он скрылся за портьерой. Вадим приблизился к маленькому человеку и взялся за его нейрофон. Не выдержав, Кот выскочил вслед за Полиной. А я снова принялся теоретизировать: что если сейчас попробовать достать Медбрата?

Лучше, конечно, чтобы стрелял Кот из коридора. Или Полина – у нее «калаш», больше шансов попасть. Но проблема в одном: они не знают, что это нужно сделать…

Потому что они и не должны этого знать. Медбрат не способен контролировать их, но он вполне в состоянии уловить если не мысли, то намерения. И тогда с ними будет то же, что с Врачом. Может быть, попробовать мне? Я поднял взгляд: коротышка бился у ног Вадима, а сам биокиборг внимательно смотрел на меня. И Медбрат уже показался в двери. Нет, не рискну.

– Тут у них надо было кое-что отключить, – пояснил Медбрат. – На всякий случай.

Брезгливо покосившись на вытекающее из штанины долговязого зомби дерьмо, он направился к выходу. Вадим последовал за ним. Я успел увидеть, как короткий, поднявшись с пола, потянулся к харе длинного и всунул ему палец в глазницу. Тот недовольно замычал и, ухватив голову бывшего компаньона обеими руками, широко раззявил пасть…

А Медбрат снова занял место впереди процессии, и мы пошли обратно. Теперь я физически ощущал, как всех нас буквально обволакивает его липкое внимание. Не то, чтобы Медбрат нас в чем-то подозревал, он просто держался настороже.

Да, пожалуй, придется выжидать до конца. Цепануло и ушло запоздалое сожаление: столько было возможностей его пристрелить! Когда он освоился в открывшихся возможностях? Вряд ли сразу после того, как мы разнесли центр…